Нет.
— Разумеется, — ответила я.
Мистер Коннели ухмыльнулся и кивнул.
— Могу я задать вам вопрос? — спросила я.
— Спрашивай, что хочешь.
— Что делают учителя по выходным?
— Пьют. Много. Начиная с пятницы и до утра воскресенья.
Я склонила голову набок и приподняла брови.
— О, ты конкретно обо мне? — спросил он.
Я кивнула.
— Много всего. Иногда хожу на концерты или проверяю новые рестораны. Оцениваю тесты. Читаю. Зависаю с друзьями в местных барах. Разгадываю кроссворд в Нью Йорк Таймс…
— Нет, не делаете вы этого, — перебила его я.
Мистер Коннели выглядел позабавленным.
— Считаешь, я недостаточно умен, чтобы разгадать кроссворд в Нью Йорк Таймс?
Я пожала плечами.
— Думаю, вы достаточно умны. Вы кажетесь очень модным, — какая произвольная глупость, ещё и сказанная вслух.
Мистер Коннели усмехнулся.
— Спасибо?
— Не за что.
Мне не терпелось получить приказ, чтобы я могла уйти. Мне было неуютно стоять рядом с ним. Он был слишком крутым для меня, и я не хотела больше ничего узнавать о его крутой жизни. Не знаю, почему вообще задала ему такой вопрос, и понятия не имела, почему он рассказал мне. Ему бы стоило сказать, — Это не твоё дело, Кейденс. — На что я бы ответила, — Почему вы трогали меня в тот день?
— Кофе и латте, — прокричал бариста.
— Это мне, — сказала я, облегчение было очевидно в моём голосе.
— Зависимость от кофеина? — спросил мистер Коннели.
Я посмотрела на напитки, — О, нет. Один для папы.
Он кивнул, — Что ж, приятного дня, Кейденс.
— И вам тоже, — и я позволила своим глазам лишь на миг задержаться на его лице. Он выжидающе смотрел на меня.
— Спроси его! — кричал мой разум. — Просто сделай это, пока не струсила!
Но я не смогла и вместо этого поспешила к выходу из кофейни.
***
Мой отец. Мне было не дозволено ненавидеть его, потому что я вполне уверена, это был грех. К тому же, почитание родителей было единственной заповедью, которая шла вместе с обещанием: повинуйся им (что, как я понимаю, включало любовь к ним) и ты проживешь долгую жизнь. Мне хотелось прожить долгую жизнь, поэтому мне приходилось следовать этому правилу.
Но папа не облегчал мне задачу. На самом деле, это не правда. Он облегчал большую часть моей жизни до того, как я очутилась за решеткой. Не могу винить его за злость на меня, но я могла бы пожаловаться, что спустя месяцы, когда я показывала ему, как изменилась, я всё ещё не могла сделать многого, например, поехать на заправку, чтоб заполнить бак, без того, чтобы позвонить ему.
