— Айви. — Он посмотрел на Рена. — Он все еще жив.
У основания моего позвоночника началась дрожь. Конечно, Рен был еще жив. Я не хотела его убивать. Я хотела…
— И я все еще травмирован тем фактом, что ты собиралась изобразить настоящее порно прямо на моих глазах. — Динь вошел в комнату. — Я и забыл, как это случается после…
— Мне нехорошо, — прошептала я, чувствуя спазмы в животе. Я положила на него руку и сделала неглубокий вдох.
— Буду честным, ты нехорошо выглядишь.
Я попыталась отойти в сторону, но ноги подкосились. Динь двигался, как молния, быстро, ловя меня. Каким-то образом мы оказались на полу, Динь держал меня за подбородок. Его глаза были широко раскрыты от беспокойства.
— Айви, что не так? — спросил он.
Все было не так.
Онемение на моей коже распространилось, просачиваясь в кости и органы.
— Я не могу… Я себя не чувствую.
Он нахмурился.
— В этом нет никакого смысла.
— Я не могу… — онемение внезапно охватило меня. Сначала это было ощущение гудения, но потом оно начало гореть. — Моя кожа… она болит.
Динь уставился на меня, и мне показалось, что на его лице появилось понимание, но жжение усилилось. Я подняла руку, почти ожидая увидеть ее в огне, когда из меня вырвался крик.
— Дерьмо, — пробормотал Динь. — Дерьмо. Дерьмо.
Все мое тело дернулось, когда огонь распространился по всей моей коже, начиная от основания позвоночника и скатываясь вниз по ногам, затем вверх по туловищу и по рукам. Крича, мои мышцы напряглись, когда моя спина согнулась.
— Айви, — слабый, хриплый голос прорвался сквозь пелену боли.
Широко раскрыв глаза, я посмотрела направо. Рен слез со стола. Он сделал один шаг, но упал на колени, проползая оставшееся расстояние. Его затененные глаза расширились от удивления.
— Айви.
Боль, которую я никогда не испытывала и не знала, что такое возможно, поглотила каждый кусочек моего тела. Я отпрянула от Динь, но он обхватил меня за талию, а Рен схватил меня за лицо. Его губы шевелились, но я не слышала ни единого слова из того, что он говорил. Ничто не имело смысла, кроме того, что мое тело разрывало себя изнутри.
Из меня вырвался пронзительный визг, от которого обычно волосы на моем теле встали бы дыбом, потому что он звучал так по-фейрийски. Скованность ушла из меня, и я поджала ноги, тяжело дыша, когда часть ожога ослабла.
А потом, когда я уже думала, что все кончено, сильнейшее желание взорвалось у меня внутри. Это было почти так же плохо, как пожар. Я перевела взгляд с Динь на Рена.
