— Как же он его осквернил? — поднялся могучий старик в простых небелёных одеждах, рядом с которым сидели Катла и Стигвард. — Это по виду обычный юнец, каких сто на сотню, нет у него ни рогов, ни хвоста, и болотом не пахнет. Может, у него руки в крови? Нет? Может, он справил нужду в неположенном месте? А может, у него на лице колдовская маска, как у его отца?
— Может, и маска! — воскликнул Карл. — Принесите распятие и святую воду, и я его проверю!
— Нет нужды, — возразил король, — пусть бы он даже горный тролль. Троллем быть не стыдно, стыдно вести себя подобно троллю, а подсудимый пока ни в чём не провинился.
— Это не человек, Ваше Величество, — настойчиво произнёс Карл, — это отродье дверга, подземного карлика, он зачат и рождён в скверне. Его следует предать смерти!
— Почему ты даёшь такой совет, преподобный? — спросил король.
— Потому что у таких тварей нет души, — убеждённо заявил Карл. — Это просто кусок плоти, по недосмотру Властей Небесных наделённый речью.
Конунг обвёл взглядом собрание:
— Кто скажет в защиту Хагена сына Альвара?
— Я, Сигвальд годи, сын Сигварда, — прогудел старик в белом, выходя вперёд.
— Ты не можешь говорить в его защиту, — возразил Карл, — ты друг его отца!
— Скажи, Сигвальд годи, друг ли ты Альвару двергу? — спросил Арнгрим конунг.
— Мирно горит пламя дружбы, — изрёк старик нараспев, — полных пять дней, а настанет шестой, пламя погаснет, и дружбе конец. Я не назову другом или сторонником Альвара дверга, как не зову ни другом, ни врагом его сына. Всё ж я имею что сказать в его пользу. Прежде всего, и это не понравится тебе, король, — твоя сестра Хельга поступила недостойно, что повелела убить ребёнка. То, что прежний конунг оправдал то решение, не делает его более достойным. Да, в голодные годы детей оставляют в лесу, но никто не говорит, что это хорошо, и коль есть возможность, подобных деяний надо избегать. Возможность — была. То скверное дело — мстить детям. Ибо потомки — дар богов, и люди сильны этим даром, и не стоит им пренебрегать!
— Ересь! Богохульство! — закричал Карл. — Ублюдка не крестили…
— Нет богохульства, — загремел перстнем Арнгрим, призывая к порядку. — По воле моей, и моего отца, и моего деда, во всём Вестандире люди могут молиться каким угодно богам, если не нарушают закона. Но продолжай, Сигвальд, хоть и не по нраву мне твои слова.
— Благодарю, конунг, — снисходительно молвил годи, а Хёгни подумал, скрывая усмешку, что когда этот старик ходил в викинги, нынешний конунг тоже ходил, но только пешком под стол.
