— Э, — покачал головой кузнец, — ни бобра ты не понимаешь. Он же — хейдман, язычник, а мы чтим старых богов и будем чтить, пока Хеймдалль не затрубит.
— Схожу-ка, погляжу на жирных монашек, — сказал Хёгни под общий одобрительный хохот.
Кузнец объяснил, как найти монастырь Святой Марики. Ничего сложного: выйти на главную улицу Сурдлинга, пройти весь Южный Язык до весёлого дома «Кобылка» («Мимо не пройдёшь, там его все знают, оттуда половина монашек!»), свернуть налево и в гору. Хёгни поблагодарил и откланялся.
Ноги сами несли его. Сердце бешено стучало. В глазах стоял туман. Он не знал, что скажет матери, не знал, жива ли она вообще. В мыслях и снах являлась красивая и грустная девушка, непохожая ни на Финду, ни на бабушку Хрейну, ни на одну из жён, известных юноше. Ждал и страшился увидеть тот лик наяву. Ждал и надеялся, что она улыбнётся и согреет его теплом материнских объятий. Ждал и боялся, что она заплачет и попросит уйти. Проклинал себя на глупую выходку, за бессмысленное упрямство, за постыдную слабость в коленях и сладость в груди. За то, что смеет беспокоить её, срывать с сердца струпья страшной раны.
И всё равно — шагал.
Должен был взглянуть в родные глаза, как взглянул в глаза Высокого в Гримхёрге.
Должен был, как завещал Высокий, «спросить и ответить».
Должен был проверить себя — сможет ли спросить. И выдержать ответ.
Хёгни — пока ещё Хёгни — шагал через Южный Язык Сторборга.
Над ним летела одинокая чайка.
7
У ворот монастыря зачем-то стояла стража. Видимо, подумал Хёгни, чтобы отбивать у молодых людей охоту проникать во всякие разные тайные пещеры, которых здесь было немало. Да и сам монастырь, собственно, был устроен большей частью в пещерах. Во всяком случае, вход в обитель Девы Марики мало чем отличался от Южных или Громовых врат в Круглой Горе. Сверху, на скальной тверди, были налеплены какие-то башенки с куполами и крестами.
Наверное, чтобы никто не спутал дом невест Белого бога с логовом тролля.
— Тебе чего, бродяга? — добродушно спросил привратник, ковыряя в ухе.
— Милостыню по Солнечным дням подают, — на всякий случай уточнил его напарник.
— У меня дело к одной из сестёр, — серьёзно сказал Хёгни.
Стражи переглянулись и заржали.
— Да это не то дело, — поспешил объяснить юноша, — то дело я в «Кобылке» справил.
Доблестные охранники Дома Господня захохотали громче.
— Добрые люди, — терпеливо проговорил Хёгни, сдерживая свербёж в кулаках, — у меня поручение из Сторборга. Из замка. Мне надо сказать пару слов Хельге Арнкельсдоттир.
