Он покачал головой и захлопнул альбом.
— Нет, не я. Они сами.
Несмотря на то, что в гостиной было тепло, меня бил озноб. Я обхватила себя руками, но и это не принесло облегчения. Мне не хотелось становиться такой, но, не выполнив работу, нельзя вернуться.
— Не думай, я не обижал их и не причинял им страданий, — меж тем продолжал Сандро, — только фотографировал. Но моя камера видит больше, чем ей хотят показать. Она заставляет людей быть настоящими, проявляет все свойства их характеров.
— Хочешь сказать, что девушки изначально были такими, как на снимках? — предположила я. — Только скрывали это.
Сандро устало прикрыл глаза и положил руки на фотокамеру. Со стороны его жест выглядел так, будто он боится с ней расстаться. Или же ждет, что я выхвачу его камеру и разобью в попытке избавиться от ее дурного влияния.
— Не совсем, — голос Сандро был тих и печален. — На моих фотосессиях девушкам приходится лицом к лицу сталкиваться с самими собой. А мне остается наблюдать за их внутренней борьбой — борьбой черного и белого. И, как видишь, первое почти всегда побеждает. Редко кто может одолеть темные стороны души, их призыв слишком силен.
— Что стало с девушками потом, после того как они покинули твой дом? — этот вопрос не давал мне покоя.
Сандро вздохнул. Поднес к лицу фотокамеру и сделал снимок.
— Они возвращались домой прежде, чем последствия становились необратимыми, — сказал он. — Забывали о фотосессии, о внезапно проявившихся вспышках странных желаний, о скрытых чертах своих характеров. И обо мне. Но у меня остались их снимки, на одних девушки — мои друзья, на других — ненавидят меня и готовы убить за то, что вмешался в их жизнь. Такова расплата за мой дар. Хотя правильнее будет называть его проклятием.
Я на секунду позабыла о своем задании, о других моделях и о грозе. Сейчас был важен только Сандро. Он, как одинокий маяк посереди бескрайнего океана жизни, пытался выстоять под ударами штормовых волн. Я чувствовала, почти физически ощущала его боль. Не знаю, что бы стало со мной, если все окружающие люди превращались бы в злобных монстров.
— Ты никогда не пытался отказаться от этого дара? — Я подошла к Сандро и положила руки ему на плечи. Заглянула в глаза, ища ответ в блестящем омуте ртути. — Одиночество так страшно…
Одной рукой придерживая фотоаппарат, вторую Сандро положил мне на талию.
— Я никогда не бываю один. У меня есть моя камера, снимки и любимое дело. Они заменили мне реальный мир. Только иногда, когда тоска по человеческому теплу и настоящему общению становится особенно сильной, я приглашаю в дом людей. Но делаю это все реже и реже. Не хочу заставлять других пройти через то, что испытал сам.
