Узнал он об этом через несколько секунд — и взвыл, в одно мгновение прокляв тот день, когда решился на этот контракт.
— Простите, сэр, — только и успел выпалить он между ударами. Ягодицы пылали огнем. — Сэр, как я могу искупить свою вину?
Дрейзер замер. Он тяжело дышал. Голос мальчишки прорвался сквозь туман ярости, нарушив гармонию мироздания. Это был не тот, кого он хотел ударить сейчас. Бледные округлые ягодицы пересекали ярко алые полоски. Опустив розгу, Дрейзер потянулся рукой и провел кончиками пальцев по одной из них. Мальчишка крупно задрожал.
— Простите, сэр… — выдохнул он еще раз, и Джонатан почувствовал, как в сердце снова поднимается злость. Не тот. Но ничем не лучше него.
Он отшвырнул розгу и обошел мальчишку по кругу. Схватил за волосы и, оттянув назад, плюнул в лицо. Ларион зажмурился, не в силах скрыть отвращения, слюна стекала по его губам.
— Открой рот, — рявкнул Дрейзер, и тот повиновался в один миг, даже сообразить не успел, чего от него хотят.
А в следующее мгновение на языке у Лариона оказался член. Расслабленный и мягкий и от того еще более неприятный.
— Соси, — приказал Дрейзер.
И Ларион, ничего не соображая от боли, стыда и страха, послушно принялся сосать.
Член медленно набухал у него во рту.
Дважды Дрейзер вынимал его и снова принимался бить Лариона по лицу. Щеки горели от стыда.
— Шлюха, — выдал Дрейзер, когда ударил в первый раз. — Тебе нравится, когда мужчины вставляют в тебя член. Все равно куда. Все равно кто, — каждую фразу он сопровождал шлепком по щеке.
Член снова оказался у Лариона во рту — он набух и теперь упирался в горло, так что при каждом толчке у Костена слезы выступали на глазах. А Дрейзер уже не пытался ничего говорить. Тяжело дыша, вдалбливался ему в рот, одной рукой придерживая за волосы.
Ларион попытался отвлечься от того, что происходило. Снизу вверх заглянул в искаженное яростью лицо. Глаза мужчины больше не гипнотизировали, как в прошлый раз. Они смотрели мимо него, и от понимания того, что его просто используют как куклу, стало совсем нехорошо.
Дрейзер вынул член и кончил ему на лицо. Ларион продолжал лежать, обвиснув на скамье, пока тот подошел к столу, взял в руки стакан и трясущейся рукой влил себе в горло.
Дрейзер пытался понять — полегчало ему или нет. И не мог.
— Ты можешь остаться до утра? — не оборачиваясь, спросил он.
Больше всего Лариону хотелось сказать "нет". Но именно потому, что Дрейзер спросил, — отказать он не смог.
