— Могу, — глухо ответил он, пытаясь встать. Помолчал, и когда ему показалось, что голос уже слушается, добавил: — Сэр, могу я вас попросить?
Дрейзер бросил на него быстрый взгляд.
— Ну?
— По возможности не оставляйте следов на лице. — Ларион помешкал, подбирая обоснование своим словам. — Я понимаю, что…
— Хорошо, — перебил его Дрейзер. — Оставь меня. Я тебя позову.
Ларион выпрямился и, пошатываясь, побрел в соседнюю комнату. На душе кошки скребли. Он чувствовал себя полным дерьмом. "На что я подписался?" — бешено билось в голове.
Не пытаясь одеться, Ларион первым делом шагнул в душевую — и в то же мгновение ошарашенно замер, когда струи воды ударили в него со всех сторон. Едва не захлебнулся, принялся отплевываться, зато уже через несколько секунд настолько пришел в себя, чтобы выматериться вслух и начать наугад нажимать все клавиши на сенсорной панели. Она оказалась на уровне его лица, и спустя некоторое время ему удалось отрегулировать напор и температуру так, чтобы в душевой можно было находиться. К тому времени волосы напрочь промокли, с лица стекала уже не сперма, а простая вода, а предыдущая часть ночных приключений отступила в его сознании на второй план.
Тяжело дыша, Ларион устало привалился лбом к кафельной плитке и закрыл глаза. Тут же как наяву увидел перед собой кучерявый пах и почувствовал прикосновение члена к губам. Он уже не удивился, обнаружив, что при мысли об этом его собственный член начинает тяжелеть.
"Ты свихнулся?" — поинтересовался он у самого себя и, повернувшись, приник спиной к стене. Ему не понравилось. Это Ларион мог бы сказать абсолютно точно. И так же точно мог бы сказать, что ничего чрезмерного, в общем-то, не произошло. Боль можно было терпеть, а ощущение члена на языке вызывало некоторое любопытство и толику возбуждения. Куда более неприятным воспоминанием стал страх — непонимание того, что Дрейзер сделает в следующий миг. И в то же время глаза, смотревшие мимо. Сквозь него.
Ларион нахмурился и сполз по стене вниз. "Кого ты представлял на моем месте?" — спросил он у своего наваждения, но оно не стало отвечать.
Тут же всплыли в памяти и последние напутствия Доусона. "Не принимайте все происходящее на свой счет". Грудь кольнуло обидой. Ларион поджал губы. Он хотел, чтобы в этой темной комнате они с Дрейзером остались только вдвоем. "Ты же выбрал меня", — думал он. Повел плечом, отгоняя неприятное чувство, что стал всего лишь суррогатом, подделкой. Поднялся и принялся неторопливо смывать с плеч остывающий пот.
