— Да никто. Кому я нужна.
— Сколько тебе лет?
Алька сглотнула. В самом деле, сколько? Вот-вот стукнет двадцать.
— Ну вот, а выглядишь ты на пятнадцать. Я бы тебе одно из своих платьев дала, но ты из него вывалишься.
И правда, Алька бы из него вывалилась, потому что Эжени обожала сдобу, и сама напоминала прекрасную сдобную булочку, причем с какой стороны не глянь. Это очень быстро оценил конюх, Эндрю, и порой Алька видела, как по вечерам парочка уединяется на конюшне.
Впрочем, ей-то что?
Ее дело — выполнять поручения Марго и по возможности следить за братом.
Поденщицы, Марта и Роза, тоже отнеслись вполне терпимо. Когда работали вместе, болтали, и Алька едва ли не впервые с момента гибели родителей почувствовала себя почти счастливой.
Если бы еще не ошейник. И не леденящий кровь взгляд приора, когда ненароком все же сталкивались.
* * *
В очередной раз она столкнулась с приором Эльдором на лестнице, ведущей на второй этаж. Алька несла стопку выстиранного и выглаженного белья, чтобы перестелить его постель, и была уверена, что в такое-то время ниат укатил в ведомство. Но нет, ошиблась. Рот наполнился вязкой слюной, стоило наверху появиться плечистому силуэту, Алька замерла на миг, потом торопливо попятилась, опустив голову и мысленно молясь Пастырю, чтоб убраться поскорее.
Конечно, до сих пор приор ее не убил, не открутил голову, не отрубил руки-ноги, но… Все равно было страшно. Кожей ненависть чувствовала. И лицо его, без того непроницаемое, при виде Альки каменело. Казалось еще чуть-чуть — и услышит скрежет зубов.
— А ну, стоять, — рыкнул сверху приор, — куда шла?
Сбежать не получилось. Алька замерла на предпоследней ступеньке, ладони вспотели, но она даже вытереть их не могла, потому что прижимала к себе стопку простыней.
— В… вашу спальню, ниат.
Главное, не понимать головы. Не смотреть в глаза, не злить — и все обойдется.
— Ну так иди, — прозвучал приказ, — почему обратно поворачиваешь?
Это было нелегко, заставить себя прошагать мимо приора. Лестница была узкая, Альке пришлось прижаться спиной к перилам, чтобы, упаси Пастырь, не коснуться ткани синего стеганого халата приора. Но, проскользнув мимо, все же ухватила кусочек его запаха — и сама удивилась тому, что пахло от ниата Эльдора… домом и уютом. Не кровью, не железом, и уж конечно, не спиртным. Дерево, старые книги, теплый воск и капелька горького шоколада. И Алька — всего лишь на мгновение — вдруг увидела себя в старом родительском кресле, укутанной в шерстяной плед с чашкой какао. Потом взгляд зацепился за уголок гладкой светлой кожи в вороте халата, за старый белый шрам в яремной ямке, как будто там делали надрез, а потом зашивали. Она вскинула взгляд, в сумраке приор Роутона казался совершенно бледным, глаза темнели двумя провалами в ночь, и губы сурово сжаты, но…
