Митар на мгновение утонул в холодных озерах. А когда вынырнул, почувствовал, что утратил равновесие.
Мерзавка чувствовала его злорадство, несправедливые придирки, догадалась о причине, но решила остаться гордой, выучить лекции и на равных держать ответ. Упорно посещала консультации, задавала неглупые вопросы, готовясь в пересдаче в конце полугодия. А потом Митар спохватился, что ждет ее лекций в ее группе, хочет увидеть бездонные глаза, смотрящие с состраданием, пониманием и превосходством первой красавицы…
А затем спохватился, что старается не поворачиваться к ней левой половиной, но мерзавка намеренно садится в левой половине класса. Под ее жгучим, оголяющим взором он смущался. Хотя прежде думал, что уже давно не способен испытывать стеснение. Боролся с собой, желая избавиться от возникающих чувств, и вроде бы справился, но случайно подслушанные слова пробили в его «коконе» брешь.
Он спешил на лекцию, когда свернув на повороте, услышал разговор впереди идущих учениц.
— …Магистр жуток. От одного взгляда на его жуткий шрам, меня тошнит. Дрожат ноги, и немеет язык… — Митар знал, какое производит впечатление, но что на это ответит Дэлинея? Он застыл за их спинами.
— Человек, занимающийся истреблением других, и должен быть безобразным. Это как наказание, — усмехнулась язвительно другая из спутниц.
— Он не безобразен, — возразила Дэлинея. — Будь он без шрама, вы бы под его взглядом также робели.
— Это потому, что он безобразен и в душе!
— Он инквизитор — мужчина, насмотревшийся на отступников-чернокнижников. Думаю, и к нам, студиозам магической академии не испытывает особых симпатий, но держит себя в руках.
— Как же! Вон как на тебе отыгрывается! — тогда Митар не знал, что это Ивет Сонеза, но ее противный голос, орлиный нос запомнил, потому что каждое ее слово причиняло муку.
— Почему же отыгрывается? — возразила спокойно Дэлинея. — Он лишь указал на пробелы в знаниях. Или не доучила я, а виноват он?
— Он мстит тебе, потому что ты красивая, — не отступали подруги.
— Глупости! Он не из тех, кто отдает предпочтение внешности. Он умеет смотреть глубже и видит то, что незаметно другим.
— Ты влюбилась?! Ха! Красавица в урода?!
Красавица фыркнула:
— Он не урод. Шрам говорит о его мужественности. И он как раз не из тех, кто привык вечерами сидеть дома и уминать кексы с вареньем.
— Да ты точно влюбилась!
— Глупые! Для вас важна внешность. А ведь красота ничего не стоит. Она может исчезнуть, и человек без красивой ширмы остается… — они вошли в класс, а взволнованный Митар, лишь совладав с волнением, решился войти следом…
