Мы вокруг тебя войском лесов и равнин.
Дотянись до глубинной озёрной тиши!
Вспомни нас. Вспомни всё. И тогда уж реши
Про ручьи и болота, про ветер и зябь.
Возврати нам дыханье. Позволь нам ожить.
И легенды былого вернутся сиять!
Ты вступаешь в родные края, чтоб вершить…
***
– Дядюшка Эдвард! Дядюшка Эдвард!..
Дети вихрем влетели во двор, распугивая кур и воробьёв.
– Что, что такое?! Неужели на Старой Просеке случился пожар? И кто такой дуболобый разрешил маленьким детям так далеко заходить одним?!
Дядюшка Эдвард был крепким практичным хозяином небольшой усадьбы вдали от дорог. Гостей он, конечно, любил, но особенно, как говаривал часто сам, когда за ними, обязательно с лязгом, наконец-то нужно было запереть ворота и помахать рукою вслед из высокого окна.
– Дядюшка наш, тот, что с просеки, – запыхавшийся Отто выступил вперёд и, срываясь, заговорил за всех, – он повёз дедушку Лиса умирать!
– Да! – глаза Бертока сверкают от неизведанных ранее переживаний. – На Тёмное Озеро повёз! Сам Лис просил! Нас не взяли, дядюшка Эдвард!
Густые усы Эдварда заколыхались.
– Что ещё за озеро? В первый раз слышу, хоть исходил всю округу немерено, но чтобы здесь было озеро… Где это наш тёмный бедовый братец его выкопать сумел? Да, странные дела, странные… Ну, малыши, давай в дом. Эй, Марта!
А Марта уже наготове, накрывает стол.
– Марта, пошли-ка нашего старшего на те выселки глянуть, не зачудил ли по новой наш родственничек. Что-то неладное у него творится, как бы и правда не стряслось беды!
В моей душе слишком темно. В этой темноте есть тьма кромешная, чёрная, а есть так себе, серый сумрак. Не знаю, что больше глушит меня, но всё это вместе поглощает, как ест, мою жизнь и мысли.
Он вздохнул.
Я видел, подсмотрев, иное у людей: люди страдали, радовались, ненавидели, желали. Они сияли и вспыхивали своими страстями, как рождественские ёлки или опрятные прибранные домики в вечерних сумерках. Горели, истончали жизни, тратясь на все эти радужные огни, и со стороны их судьбы были красивы и красочны.
Все жизни, любые – а кого он только ни видел – они имели какое-то значение, смысл и звук. А его?
Лис опять вздохнул.
«Мы – это след…»
След? Какой след? Кто он такой на краю своей судьбы? Старый Лис-С-Окраины-Леса – лишь имя и ничего больше! Не замеченный никем клубок тихой жизни, упрятанный и сбережённый. Он истратил своё время, день за днём вынимая из потайной кошёлки минуты и часы, а была ли она у него – эта жизнь?
