— Меньше восьми часов.
Черт!
— А эффект?
— Еще меньше, как только концентрация падает до двух сотых, волчица становится почти такой, какой мы ее увидели, с Брайаном практически то же самое.
— Практически? — сощурилась я, всматриваясь в темные кроны и алую полоску зарева на горизонте.
Я и забыла, какие красивые здесь рассветы в конце лета. Ярко-красные, туманные, переливающиеся. Будто языки костра, над которым вот-вот протянутся палочки с маршмэллоу. Я не любила жареный на костре маршмэллоу, а вот местные закаты и рассветы любила.
— Ну он изначально все легче переносил. Брайан в отличие от Стеф не конченный «дурик».
— Ага, — пробормотала отрешенно. — Я жду от тебя последние записи и завтра… сегодня вечером позвоню Фэллону. Спасибо, что рассказал, — вздохнула, опираясь на перила крыльца. Легкий, прохладный, но все-таки не холодный ветерок пробрался под футболку, обласкал ноги, бедра, руки и шею. Невероятно вкусно пахло утренним лесом, росой, влагой.
— Что-нибудь придумаю, — пророкотал Дилан. — Ты там как? Как твой друг и твой… — оборотень замялся, не зная, как назвать Джефферсона, — придурок?
— Нормально, плохо, хреново, — усмехнулась я.
— Развлекаешься по полной, принцесса?
— Ага, — протянула лениво, мечтая о такой же бутылке пива. — Он ведет себя так…
— Как?
— Странно. Будто и не было ничего, будто и не отталкивал меня все это время, словно… подкатывает.
— Он хочет тебя, — волк расплылся в улыбке.
— Да, — пожала плечами. — Только это совершенно не значит, что получит.
— В тебе говорит обида, Эмили. Обида маленькой девочки, — бархатный голос звучал почти по-братски назидательно.
— Пусть так, но, по сути, что это меняет? Ты знаешь, чем для меня грозит ночь с Маркусом Джефферсоном. У него тут целый фан-клуб. Одна краше другой. Так за каким хреном мне снова вступать в то же дерьмо? К тому же я все так же вывожу его из себя. Ничего не изменилось.
— А он?
— М? — промычала в трубку вопросительно.
— Он тоже не изменился?
— Изменился, — призналась неохотно. Я не могла не заметить этих изменений. Маркус, мать его, Джефферсон стал настоящим альфой: серьезнее, упрямее, более требовательным и ответственным. И еще более красивым.
Как всегда, Эмили Бартон легких путей не ищет… Это ж надо было так вляпаться…
— И как?
— Что «как»? — снова упустила я смысл вопроса, погрузившись на миг в те чувства, что вызывал у меня засранец из детства.
— Как тебе эти изменения?
— Никак, Дилан. И давай закроем тему, я…
