Отвергнутая королева - Мира Вольная

Пустыня жестока и безжалостна, но она – мой дом.

Где еще мне искать защиты, если не здесь?

Из разговора Катарин Равен и второго советника Самира

Столько лет прошло… Так много лет. А здесь совершенно ничего не изменилось.

Я иду по коридорам дворца, смотрю на арки, анфилады, переходы и бесконечные коридоры, на мрамор и гранит, чувствую запахи цветов и спелых фруктов, слышу пение птиц и шум воды в фонтанах, играет со складками плаща и шифоновыми занавесями сухой, горячий ветер, тянет жаром из самой пустыни. Раскаленное солнце почти в зените, безжалостное, но щедрое к своим детям.

Я иду к центральному залу, скрывая лицо под капюшоном, скольжу мимо стражников, удерживая над ладонью печать рода. Пытаюсь понять, правильное ли решение приняла. Сейчас кажется, что единственно верное. А еще кажется, что раньше дворец был больше, что его коридоры были шире, а ветер мягче. Но это просто видимость.

И нет, здесь все-таки кое-что изменилось: цвета, детали, больше мозаики и бархата, вычурных ваз, хрусталя и камней. У Эноры, видимо, совсем отшибло здравый смысл.

Еще пару поворотов и я у цели.

Резные двери открываются почти неслышно с тихим шорохом, от легкого прикосновения. Альяр – в центре, сидит на полу, опираясь на трон, в окружении своих советников, тут же чай и сладости, тягучая пастила, янтарный мед, орехи. Я пробегаюсь взглядом по лицам, отмечаю, что знаю из них меньше половины, и смотрю на правителя Шхассада, позволяю ему увидеть себя, замечаю, как меняется выражение лица.

Советники гудят, начинают подниматься со своих мест, сыплют вопросами и возмущенными возгласами, зовут стражу, пока Альяр приходит в себя.

- Оставьте нас, - взмахивает он рукой, подбирается.

- Но, мой господин… - пробует кто-то. Его имя я потом обязательно узнаю, пока достаточно просто лица. Всех лиц.

- Я сказал, оставьте. Все, - голос властный, жесткий, зрачок мгновенно вытягивается в тонкую линию, проступает на скулах чешуя.

Я отхожу в сторону, жду, пока советники покидают зал. Они не позволяют себе даже шепотков, только взгляды в мою сторону. А я стою, опустив голову, все еще скрываясь под капюшоном. Выпрямляюсь, только когда закрываются резные двери, а Альяр вешает полог, скидываю опостылевший, но надежный плащ, снимаю личину и приближаюсь к правителю Шхассада, опускаюсь напротив.

Непозволительно близко.

- Ты все-таки вернулась… - шелестит он, с жадностью, алчностью, недоверием рассматривая меня. Волосы, лицо, руки. Взгляд ощущается очень остро, Альяр всегда так смотрит, как будто под кожу.