Сельхозработы - Сергей Александрович Эйгенсон

"ЛЕБЕДЬ" ## 330 от 29 июня 2003 г. и 331 от 06 июля 2003 г. .

СЕЛЬХОЗРАБОТЫ

Валерию Сердюченко, беззаветному и,

сколько могу понять,

бескорыстному огороднику

I

Чего в моей биографии почти не было - так это сельскохозяйственной деятельности. Тоже, наверное, в деда. Он, как в двадцать третьем из своей Жуковой в город перебрался, так в самое даже голодное время начала тридцатых огород себе не брал. Он же работал инструктором в потребкооперации, так что все время ездил по командировкам, изъездил весь Западный Урал от Чердыни до Осы. А командировочные деньги тогда были большие, раза в три больше зарплаты. Это уж к моему времени их хватало только на гостиницу, да на раз поесть. Так в течение полувека вещи и продукты дорожали, деньги дешевели, чтоб только это инфляцией не называть, и стали навек зафиксированные командировочные два шестьдесят в сутки больше фикцией, чем реальной компенсацией дорожных расходов и беспокойства. А в тридцатых это был хороший приварок к дедову малому жалованью. Да и то, что деньгами деток не накормишь, а в поездках какие-то продукты можно было купить, да и одежку, поскольку все же потребкооперация. Вот он и роꞌстил четырех девчонок в романтическое время пятилеток и комсомольского энтузиазма без всеобщей подмоги - своей картошки. Только в августе тридцать девятого, изучив номер центральной газеты с сообщением о Договоре Дружбы и Ненападения между Молотовым и Риббентропом, тщательно рассмотрев фотографии встречи высоких гостей и момента подписания, он сказал бабушке: "Надя, будет война. Надо нынче брать землю под картошку, иначе пропадем". Так у них этот участок и оставался до начала шестидесятых, когда они уехали из Перми, пробывшей в промежутке семнадцать лет именно, что городом Молотовым.

Вот, значит, мои первые встречи с сельским хозяйством - как раз на этом огороде. Больше, конечно, помнится не сам процесс окучивания или, скажем, копки корнеплода, а доступные детскому пониманию сопутствующие явления - попить в перерыве сладкого и хмельного дедова кваса, что выстоян в погребе, а на огород привезен в бидончике или, когда обзавелись, большом китайском термосе. Съесть работникам по пучку зеленого витаминного лука и по паре ломтей черного "мужчинского" хлеба с салом или экзотической, английской, как специально оговаривалось, тушенкой из банки, вскрываемой с помощью специального, припаянного у донышка ключа. Собственно, я только теперь и понимаю, что на самом деле это была не столько тушенка, сколько тот продукт, который англосаксы называют corned beef, и про который Арчи Гудвин сообщает в