Когда все плохо, любая мелочь может стать последней каплей.
Макс Фрай. «Большая телега»
Ночью мороз ударил под сороковник. Давно такого не случалось в их черноземном краю; последние зим десять стояли на удивление мягкие, а традиционные мартовские стужи, «когда отчаянье берет[1]», проскакивали как-то несерьезно, словно для галочки… Поэтому увидеть на снежном гребне из откинутого с тротуара снега кучку заиндевевших воробьиных трупиков стало для Регины шоком. Ветер ерошил перышки на навсегда застывших тельцах. ежась, поджимая лапы, спешили в убежище бродячие коты, не обращая внимания на неподвижных птиц; сигналила откуда-то издалека Жанка, не нашедшая места для парковки, а Регина все не могла отвести взгляд от пестрых комочков, в которых больше не оставалось жизни…
«Дурное предзнаменование». Так, кажется, ляпнула нехорошей памяти Анна свет Каренина брату Стиве. Именно что дурное. Предзнаменование. Жуть. Плохое слово. Плохое событие. Плохой день, ай-ай-ай, какой плохой… И щеки от стужи немеют сразу, и пробираться до Жанкиной «Реношки» придется через весь двор, сквозь вонючие дымовые столбы от разогревающихся машин и вялый мат выдохшихся автовладельцев, добрая половина из которых обнаружила аккумуляторы разряженными за ночь… И на сердце скребет.
— Жуть какая-то, — пожаловалась подруга, пытаясь отрегулировать поток теплого воздуха, упорно отчего-то не желающий отогревать все лобовое стекло, а лишь выдувший прозрачное окошко перед ней самой. — И без того еле добралась, сколько времени потеряли… Ой, опоздаем!
— Да ладно, тут ехать то два квартала, — пробормотала Регина, все еще полная мрачных предчувствий.
Жанна поперхнулась леденцом, привычно сунутым за щеку при очередном отвыкании от курения, и уставилась на нее:
— Рина, ты чего? Какие два квартала? Никитины уже седьмой год, как на Космонавтов переехали! Ты ж сама…
Осеклась, пробормотала, отведя глаза:
— Сама рассказывала, как с Игорешкой там встречалась, пока Маринка с детьми в Турцию летали…
Регина так и застыла.
— Что? Я рассказывала? Постой, да ведь… Когда это было?
— Да в сентябре, ты что, не помнишь?
Жалостливый голос так и хлестнул по нервам.
— Не помнишь? — тихо повторила Жанка. — Рин, как же так, а? Это после чертова инсульта, да? А я гляжу, ты и вчера все тормозила…
— Не помню, — сдавленно ответила Регина. И вдруг шарахнула кулаком по пластиковой панели. — Не помню, не помню ни хрена! Да что со мной такое?
Застонав, уткнулась лицом в ладони, угнулась вперед…
