И жгучее благословенное пламя замысла начало разгораться в душе Ученика — еще мгновение, и он поймет, он увидит, и замысел, его замысел станет — явью…
И тогда Учитель поднял руку и легко, кончиками пальцев коснулся его лба.
…Очнулся фаэрни только наутро.
* * *
Тогда я понял, какими они будут — Девять. Мне показалось даже, что я видел лица тех, кому назначены эти Кольца — но это ушло, забылось, уснуло во мне. Может быть, навсегда. Теперь я знал: это как Сотворение. И поймал себя на том, что, плавя металл, шепчу про себя: вы будете подобны мне — но не такими, как я… не отражением, не тенью — иными… не орудиями, не слугами — учениками…
Это было: словно я — Изначальный, и не металл или камень — еще не пробужденные души Сотворенных в моих руках. Это было: предощущение любви, ожидание, от которого сжимается сердце, предчувствие, щемящая неясная печаль, свобода распахнутых крыльев.
Это было: я — всесилен.
* * *
Келебримбор, изрядно обеспокоенный долгим отсутствием Мастера Аннатара, решился наконец сам подняться в его мастерскую. И едва не столкнулся с ним на пороге.
Мастер был бледен до прозрачности и, показалось, с трудом держался на ногах, но на лице его блуждала растерянно-счастливая улыбка, а глаза мерцали звездным светом. Он ничего не сказал Келебримбору — только открыл обсидиановую шкатулку, окованную черным железом.
На черном бархате — девять колец. Круг Девяти. Время и Вечность. Тьма и Свет. Смерть и Жизнь. Будущее и Прошлое…
…подобные мне — иные, чем я… ученики…
Все так же беззащитно и счастливо улыбаясь, Мастер начал медленно оседать на пол.
* * *
…Это был запретный разговор; начав его, Келебримбор нарушал обещание, данное когда-то Аннатару. Но он надеялся, что странник простит ему, и, может быть, теперь, после стольких лет, проведенных с Мирдайн, раскроет, наконец, свою тайну.
— Послушай, Аннатар — кто ты?
Странник вздрогнул. Менее всего ему хотелось отвечать на этот вопрос; он заговорил не сразу:
— Я уже сказал тебе: я — этлендо. Мой Учитель… — Аннатар оборвал фразу; потом продолжил жестко, отрывисто: — Это было давно.
— Война? — полувопросительно-полуутвердительно. Аннатар кивнул. Келебримбор не стал расспрашивать.
— Я помню все, чему он учил, но не все понимаю даже теперь. Потом я слушал… Много слушал: этому он успел меня научить. Ночь и звезды, лес, землю и травы, камни, металл… И — Людей.
Эльф поднял брови в удивлении, но сдержался и вопроса не задал. Аннатар смотрел мимо него — на пламя свечи.
