Брат… Свет и Тьма — ладонь-к-ладони, как должно быть от начала мира… и окончится одиночество, окончится безнадежная и бессмысленная война эта — брат мой… Те воины Аст Ахэ, которые хотели дать клятву кровного братства, рассекали ладонь левой руки, и соединялись руки в рукопожатии — ладонь-к-ладони, рана к ране, и смешивалась кровь.
Но он же не знает — он не понимает, что произойдет, не знает, кто я! А объяснить — не отшатнется ли в ужасе от порождения Тьмы?
А если не говорить сразу… потом, постепенно, исподволь… Нет. Нельзя начинать с полуправды. Может быть, потом, когда сумею рассказать тебе — когда ты поймешь… брат.
— Нет, — тихо сказал Аннатар. — Нет… прости, Тиелперинкар… Довольно и без того было крови пролито. Если слово не свяжет, не свяжет и кровь. Не нужно обряда. Не нужно. Не думай, это не потому, что я… Больше всего, поверь мне, я хотел бы видеть тебя моим побратимом, — горячо проговорил, глядя в глаза эльфу. — Но прошу тебя — пусть будет просто слово. Без клятвы крови. Я не могу… не должен сейчас рассказывать тебе, почему. Не спрашивай. Все равно — с этого мига ты — брат мой, и… и никогда я не подниму меча против тебя.
— Да будет так, — очень серьезно ответил Нолдо. И прибавил твердо, — брат.
* * *
…Единственно о чем странник рассказывал довольно охотно, так это о своей жизни среди Смертных, о тех землях и народах, которые видел в бесконечных своих странствиях.
— Я знаю это, но — они, Атани? Они что, запоминают все? Записывают? Ты говорил, что жил среди них — значит, знаешь, Аннатар?
Келебримбор уже давно начал называть его этим именем — «Дары Приносящий»; слишком тяжело было выговорить — этлендо, да и просто мастером называть — странно как-то… Наверно, он из Нолдор Валинора: все они считают себя Изгнанниками, Этъанголди. Сам-то Келебримбор родился уже здесь, в Белерианде.
Аннатар улыбнулся странной своей ускользающей улыбкой:
— Нет, они просто учатся видеть и слышать, каждый по-своему. Они все разные, Тиелперинкар, и каждый идет своей дорогой. Мой Учитель говорил: «К каждой цели ведут тысячи тысяч дорог, хотя Путь и один. Если ты идешь за кем-то по лесной тропе, ступая след в след, — не увидишь ничего, кроме его следов. Но подними голову, оглядись — тропа останется той же, и все же будет иной, твоей, потому что ты идешь по ней сам, видишь все своими глазами, замечаешь что-то свое, чего мог и не заметить прошедший здесь прежде тебя. Путь у вас один, а дороги — уже разные»…
