Социолог Стивен Эпштейн обвиняет квир теорию в высокомерии, потому что она ошибочно утверждает, что изобрела социальный конструктивизм, и сознательно отрицает его происхождение в социологической теории ранних декад. Некоторые новые студентки сексуальности, работающие вне социологии, объясняет он, предполагают, что концепт социальной конструирования «появился, как Афина, полностью сформированный из головы Мишеля Фуко». (Эпштейн 1996: 146) «Ведя свою генеалогию от Седжвик и Фуко», объясняет он, практикессы квир теории рискуют «изобрести велосипед». (стр. 157) Он также критикует квир-теоретикесс за производство разжиженной, абстрактной теории из своего фокуса на дискурсах и текстах, когда крайне важные вопросы о социальной структуре, политической организации и историческом контексте остаются позади. (стр. 157) Очевидно, некоторые мужчины геи социалисты, которые имеют корни в социализме и серьезно заинтересованы в социальных переменах, были так же непроницаемы к обаянию квир теории, как были радикальные феминистки и лесбийские феминистки.
Радикальные феминистские теоретикессы также отказались уступить институциональной одержимости постструктурализмом, которая доминировала в большинстве академической феминистской теории. Постструктуралистские феминистские теоретикессы, такие как Крис Уидон (1987) и Линда Николсон (1990) представляют постмодернисткие идеи, которые они получили из работ мужчин французских интеллектуалов, как некий вид феминизма. Это тоже феминизм, который превосходит все старые теории феминизма, показывая какие они эссенциалистские и ретроградные. Сомер Бродриб, и авторки антологии радикального феминизма, Radically Speaking, раскритиковали пост-структуралистскую теорию за ее мизогинию, неясность, и бесполезность для анализа мужского насилия. (Бродриб 1992, Белл и Кляйн 1996) Радикальные ученые феминистки находят очень странными утверждения Крис Уидон. Она утверждала, что радикальные феминистки не любят и не писали теорию, и приводит список великих теоретикесс, из которых феминистки могут развить теорию — все мужчины, в основном французы и геи. Такое уверенное отрицание любой независимой мысли от женщины поднимает интересный вопрос, что вообще можно считать теорией. Очевидно, по мнению Уидон, Мари Дали, Андреа Дворкин и Катарин Маккиннон, которые внесли большой вклад в лесбийскую феминистскую теорию, не теоретикессы. Может быть так случилось, потому что они не мужчины, или не относятся с уважением к мужскому канону, и только критикуют, или потому что их идеи не могут быть ассимилированы в мужскую схему, которую она признает легитимной. Как указала радикальная феминистка Redstockings Manifesto в 1969 году, задача радикальной феминистской теории перевернуть правила и регуляции, предубеждения хозяев, и создать теорию из женского опыта. «Мы рассматриваем наш личный опыт, наши чувства как базис для анализа нашей общей ситуации. Мы не можем полагаться на существующие идеологии, потому что они все результат культуры мужского превосходства». (Редстокингс 2000: 224) Радикальным и лесбийским феминисткам трудно принять, что идеи мужчин, которые не только были выращены при мужском доминировании, но и показывают, что они сохранили свои патриархальные предубеждения, могут быть использованы для устранения мужской власти.
