Интересно рассмотреть, почему транссексуалы \трансгендеры решительно включены в «квир» политику, как если бы они соответствовали геям и лесбиянкам. Это включение возможно отходит корнями в раннее понимание гомосексуальности как гендерного перевертыша. Сексологи 19 и 20 века, такие как Генри Хавлок Эллис, думали, что гомосексуальные мужчины имели женский мозг в мужском теле, и что гомосексуальные женщины имели мужской мозг в женском теле. (Хэлвис 1913; Джеффрис 1997б) В то время хромосомы не были открыты. Ясно, что они считали однополую любовь возможной, только если один из партнеров был по существу другого пола, несмотря на внешность. Идея гомосексуальности как гендерного перевертыша была отвергнута гей освобожденцами и лесбийскими феминистками, которые утверждали, что однополые партнерки могут любить друг друга в отрыве от политических конструктов маскулиности и феминности.
Лесбийский феминистский анализ транссексуальности был резким. «Транссексуальная империя» Джанис Реймонд (1994) остается самым ясным и самым убедительным объяснением диагноза транссексуальности и операции как формы социального контроля. Она объясняет, что психологини и хирургини удаляют любую критику гендерной системы, распределяя тех, кто не выполняет адекватно требования одного полового класса, в другой класс, с помощью хирургии и лекарств. Вместо того чтобы быть «трансгрессивной», Рэймонд показывает, что транссексуальная операция самая консервативная практика, нацеленная на сохранение мужского господства и женского подчинения, укрепляя идею, что существует два природных гендера, в которые все должны вписаться. В то время, когда это было написано (поздние 70-ые), лесбийские феминистки ожидали окончания транссексуальных операций, потому что гендерная система будет свергнута феминистским активизмом. Когда понятия о природной мужественности и женственности будут подавлены, тогда транссексуальность не будет иметь значения. Но транссексуальные операции не исчезли.
Рождение квир теории снова внесло понятие гендерного перевертыша в понимание гомосексуальности, через ассоциацию лесбийской и гей политики с транссексуальностью в квир коалиции ЛГБТ. Это весьма удивительно, так как исторически транссексуальность была механизмом устранения гомосексуальности. Геи и лесбиянки, которые не могли справиться с идеей быть гомосексуалом, подвергались операциям и лечению лекарствами, чтобы походить на противоположный пол и вступать в некое подобие гетеросексуальных отношений, вместо гомосексуальности (смотри Томпсон 1995; Рис 1996). В то время как сексологи до середины двадцатого века могли только помещать гомосексуалов в категорию транссексуалов, развитие хирургических и химических методов в поздние десятилетия дало возможность врачам физически трансформировать гомосексуалов. Хотя не все прошедшие через операции являются гомосексуалами до операции, большинство были гомосексуалами, и подавляющее большинство женщин были лесбиянками. (Лофштайн 1983; Девор 1999) Почему тех, кто убегал от гомосексуальности через операции, стали ставить в один ряд с той категорией, которую они всеми силами старались избежать, лесбиянками и геями?
