Это было не в среду, в пять утра, а в четверг, в восемь вечера. Но у меня в голове все вертелась та песенка, как будто она была про меня: она уходит из дома – прощай, прощай.
***
«Шершень», – сказал он.
«Что?» – спросила я.
«Самолет-снаряд, – пояснил он. – В-1. Развалил дом, прикончил всех, кроме меня. Я не тот, кто ты думаешь, не Винс Доддс».
Могла бы сама догадаться, подумала я. Не только по твоей внешности, но и по тому, как ты держишься особняком, по тому, с какой охотой ты согласился освободить мне спальню и ночевать в фургоне. Но ведь была у тебя и задняя мыслишка, ты ведь схитрил, разве не так, Винс?
Пускай спит в моей комнате.
А ты куда, Винси?
Что-нибудь придумаю.
Я хотела сказать ему: «Я тоже не та, кто ты думаешь». Потому что не знаю, кто такая Мэнди Блэк, пока не знаю – я только пытаюсь в этом разобраться.
Но я уже сказала Джеку, сидя в его мясном фургоне, когда мы совершали что-то вроде утреннего тура по Лондону: «Я назвала вам чужое имя, меня зовут не Джуди. На самом деле я Мэнди, Мэнди Блэк из Блэкберна». «А кто такая Джуди?» – спросил он. «Никто», – ответила я.
Олд-Бейли, собор Святого Павла, Лондонский мост, первые лучи рассвета над серой рекой.
«Моя настоящая фамилия не Доддс, а Причетт», – сказал Винс.
Я почувствовала, как он съеживается, опадает внутри меня. И улеглась щекой ему на грудь.
«Это не секрет, – сказал он. – Это факт. Хотя он всю жизнь пытается его игнорировать».
«Кто?»
«Старик, – сказал он. – В смысле, Джек. Ты думаешь, почему я вообще слинял? Зачем подался в армию? Затем, что не хочу я быть Винсом Доддсом. Мальчиком на побегушках в мясной лавке».
«Но ты же вернулся», – сказала я.
«Вернулся, чтобы он знал», – ответил он.
«Мужикам проще, – сказала я. – Можно записаться в солдаты, можно уйти в море».
«Поторчала бы в Адене, не так бы запела», – сказал он.
Я принялась вылизывать его наколки. Одна была с буквами ВИП, а под ними кулак с молнией. Я сказала: «У тебя на сумке стоит „Доддс“. Так кем ты хочешь быть, Винс? Чем хочешь заниматься?» И он ответил: «Машинами».
«Машинами?» – переспросила я.
«Видела на дворе старый „ягуар“? – сказал он. – Пятьдесят девятого года, девятая модель. Смотреть тошно, да? Но это ведь „ягуар“, а не старая консервная банка. Он у меня будет как новый».
И он стал рассказывать мне о машинах – чего только о них не рассказал.
Я думала: никогда не бывает так, как тебе представляется, все выходит по-другому. Вот мы с Джуди Баттерсби гуляем по Ист-Энду, а потом прибиваемся к каким-нибудь парням из рок-группы.
