А тут мясной фургон, демобилизованный солдат с машинной смазкой под ногтями. Добро пожаловать в автомастерскую.
Он сказал: вот увидишь, Джек еще ко мне приползет.
Я лизнула его волосатую грудь.
И сказала: «А откуда ты знаешь, что я та, кто ты думаешь? Откуда ты знаешь, что я на самом деле Мэнди Блэк? Я ведь тоже могу оказаться кем угодно, правда?»
Я положила руку на его липкий член.
«Я тебе золотых гор не обещаю, не морочу голову, – сказал он. – Говорю все как есть. Чтобы ты не воображала себе невесть чего. Это ж по-честному, верно?»
«Да», – ответила я.
«Все без обмана».
«Да, Винс», – ответила я.
«Мне только три месяца было, разве я что понимал?» – сказал он.
Я почувствовала, как его член напрягается под моей рукой.
«Я тебе говорю, чтоб тебя предупредить».
«Предупредить?»
«Он и с тобой захочет то же самое сделать. Они захотят с тобой то же самое сделать».
«Что-что?» – сказала я.
«Я думаю, им даже на руку, чем мы тут с тобой занимаемся».
«О чем ты?»
«Чтобы я опять не удрал, и ты тоже. Но ничего, мы оба им покажем. И тут останемся, и свалим от них одновременно».
«Это как же?» – спросила я.
«Машины», – ответил он.
В фургоне было уютно, как в потайном углу, про который никто не знает.
«О чем ты говоришь-то?» – спросила я.
Он перекатил меня на спину и впихнул в меня, и я подняла колени и обхватила его ногами.
«А они тебе, конечно, не говорили? – спросил он. – Уж конечно. Ты еще и половины всего не знаешь, правда?»
***
Никогда не бывает так, как тебе представляется. Миссис Винсент Доддс, миссис Салон Доддса. Муж по автомобильной части, а дочка завлекает клиентов.
Огни большого Лондона. Да, огней хватало. Ряды длинных, высоких зданий, везде светло, как на ярмарке, везде полно мяса, и людей, и шума, точно люди орут на мясо, а оно орет на них в ответ. Вокруг было еще темно, совсем темно по сравнению с ярким светом внутри, сплошной мрак и сырость. Рычали и урчали грузовики, морось искрилась у них перед фарами, хлопали дверцы, лужи отсвечивали красным и белым, а из темноты появлялось все больше мяса, на тачках, на плечах, и люди, которые его тащили, были с ног до головы заляпаны кровью, их красные лица блестели, как их товар. Я подумала: Боже праведный, Мэнди Блэк, куда тебя занесло? И этот шум, точно сумасшедшие галдят на своем языке, как будто само мясо еще вопит и сопротивляется, еще брыкается, но я уже различала среди шума эти голоса, кажущиеся нереальными, потому что я слышала их раньше по телеку, по радио, голоса, которыми вроде никто по-настоящему и не говорит, но тут все говорили такими голосами, естественно, как дышали, словно отсюда-то эти голоса и взялись, из этого самого места. Кокни. Лондонский говор. Лондонский гонор.
