— Возможно, стоит осмотреть чердак.
— А он здесь есть?
— Несомненно, хозяин.
— Разве? Я не видел лестницы.
— Она здесь.
Служанка вышла в коридор четвертого этажа между спальней четы де Моранжаков и детской комнатой близняшек. Она потянула за незаметное кольцо под настенным подсвечником, и часть потолка опустилась. К полу выдвинулась складная лестница.
— Похоже, доблестные слуги закона не заметили. Как и мы. С них-то нечего взять, а вот мне, лопуху, такие просчеты непростительны. Нет, надо на плаху идти, надо избавлять государство от идиотов. Начну с себя…
Себастина поднялась первой.
— Чисто.
Чердак вполне обыкновенный. Я давно заметил, что чердаки похожи как братья-близнецы, что у богачей, что у нищих. Везде грязь и пыль, только чердаки нищих пусты, словно их кошельки, а чердаки богачей захламлены барахлом, прошу простить, раритетами. Здесь давно никто не ходил, слой пыли на предметах и полу ровный. Разве что паутины под потолком нет. Это необычно. Какие только бесполезные вещи не начинаешь замечать, занимаясь расследованием. А вот это интересно! Чердачное окно приоткрыто на палец, на нижней части рамы толстые царапины. Следы мощных когтей.
— Мы напали на след, хозяин.
— Паршивый след.
— Шесть борозд — не десять. Это не когти люпса по крайней мере.
— Знаю, — ответил я, разглядывая их. — Но у многих господ Голоса[4] как раз в том Голос и состоит, что они могут принимать вид самых разных чудовищ. Взять хоть дядю Криптуса. Но это я так, паранойи ради. Предлагаешь пройтись по таковым, представиться, предъявить инсигнию и потребовать показать свой Голос, чтобы сосчитать когти? Тэнкрисы на дух меня не переносят, общение же с ними вызывает изжогу у меня.
— Я ничего такого не предлагала.
— Уходим, здесь больше нечего искать.
Перед выходом из особняка я обратил внимание магов на чердак.
На улице идет снег. Хлопья красиво кружат, стремясь присоединиться к растущим сугробам. Вот только сугробов нет, ведь Императорские Сады — это не Клоповник или Копошилка, здесь городские службы ведут священную войну с грязью и осадками на улицах круглый год, без отдыха и пощады. Уже садясь в карету, я обратил внимание на констеблей, приказывающих угольщику проезжать дальше.
— Постой-ка, милейший, я сейчас! — крикнул я кучеру и направился к ним. — Прошу прощения, вы, как вас зовут?
Констебли при виде меня отступили, не желая мешать. Старик на козлах крытой телеги сорвал с седой головы кепку, пропитанную угольной пылью, прижал к груди и начал трепетать. Само по себе внимание слуг Скоальт-Ярда уже никому не нравится, а тут еще и господин тэнкрис подкатил. Я устало поправил свои очки-кроты с красными стеклами, единственные во всем Старкраре. Немногочисленные близкие знают, что так я маскирую цвет глаз. За красными стеклами любые светлые глаза кажутся красными. А незнающие считают меня экстравагантным таном, которому некуда тратить деньги кроме как на дурацкие аксессуары. Серебряные очки с красными стеклами, вычурные карманные часы, дорогой револьвер, стреляющий непростыми пулями с наполнителем из черной ртути. Странный тан, ничего не скажешь. Про служанку-дракулину, к счастью, знают только самые близкие.
