— Прости, — Произнёс он.
— Да нет, ничего. — Откликнулся Ишмак. Он уже подавил этот мгновенный порыв боли и снова чувствовал себя здоровым. Потом, помолчав, добавил, — Мне не за что тебя прощать.
— Не меня, — почти прошептал Женя, — его прости.
— Зачем ему моё прощение? Я слышал ваш разговор. Спасибо тебе за доверие. А простить… Я уже почти ничего не помню и не держу зла. Мне только больно… — Они помолчали.
— Я понимаю, может быть, не стоит спрашивать, но расскажи мне про своего друга, — Начал Женя, и потом чуть тише добавил, — И про отца.
Они разговаривали долго. И Ишмак с удивлением чувствовал, что та тяжесть, с которой он жил после смерти Арсения, постепенно спадает с его души. Ему жизненно необходимо было кому-то выговориться, рассказать свою боль и почувствовать, что его понимают. И то возрождение, которое начала Наташа, завершил Женя.
III
После этого разговора они виделись часто. Женя забегал к нему почти каждый день, приносил еду и питьё. Из его слов Ишмак понял, что крепость в осаде, и что следует ждать решающего сражения со дня на день. Самое главное было удержать баров и не дать им взять крепость, а если возможно, то и заставить отступить. Ишмак видел, что чем неотвратимее и ближе становилось сражение, тем больше Женя волновался. Он старался помочь другу, но как тут поможешь?
Наконец, в один из дней, когда Ишмак сидел за столом и рассеянно смотрел на луч света, медленно двигавшийся по комнате, скрипнула дверь, и вошёл Женя. Он был одет о походному. На бедре висел меч. За ним в двери Ишмак увидел силуэт Алексея с луком на плече. Женя подошёл к нему, а его друг остался за дверью.
— Всё. Сегодня. — Произнёс Женя, и вдруг порывисто обнял Ишмака. — Прощай. Может больше не увидимся.
— Как так? Должны увидеться. — А по-иному и быть не может. Слишком много друзей он потерял.
— Где выход ты знаешь, да?
— Да. — Кивнул Ишмак. Он знал один выход, тот, который вёл в лес.
— Ну что ж, прощай!
— Женя, я хочу пойти с вами, помочь. — Опомнился Ишмак. Он решил. Он сможет пойти против своих защищать то, что ему дорого и в них в том числе. Но Женя перебил его.
— Это исключено. Ты вызовешь суматоху. Ты ведь бар. — Услышал Ишмак жёсткие слова. А потом, уже тише добавил. — Ведь кто-то должен будет сказать матери и Наташе, если я умру. — Женя замолчал, потом отвернулся и вышел из комнаты.
А Ишмак сидел и задумчиво наблюдал за игрой солнечных лучей. Он нервничал, но мысли его блуждали далеко. Женя снова всколыхнул все воспоминания.
