Глядя в черноту ночи, Эван наконец нашел в себе силы признать. Даже если не было никакой ошибки. Даже если Хилдебранд разрушил Оазисы и убил всех тех людей намеренно и хладнокровно… Это ничего не меняло. Эвана словно разделили надвое: та его часть, что еще помнила жизнь до, помнила родителей и друзей, ненавидела виновника их смерти, желала ему всяческих мук и кар. А вторая… Вторая свернулась калачиком на теплом матрасе и ждала золотоволосого ветрогона обратно.
* * *
Геккон… рос.
Это было невозможно, но глазомер никогда еще не подводил, тем более, что Эван для надежности еще и специально выводил на сетчатку цифры и фиксировал их. За неделю пути он вырос на двадцать сантиметров.
Биос не показывал никаких особенных изменений, и это напрягало. Не могли же биометаллические кости и в самом деле расти! Но на каждую попытку залезть глубже, проконтролировать процесс, биос отзывался все неохотнее, пока наконец не вытолкнул его однажды на верхний слой окончательно.
"Прости, приятель, — сказал ему танк. — Ты делаешь больно".
— Прости… — озадаченно протянул Эван вслух и не рискнул лезть снова.
Существо, что бегало теперь вокруг Танка, то и дело приглашая его поиграть, и радостно каталось на спине с барханов, определенно больше не было ни танком, ни даже просто ящерицей.
А еще геккон летал. Против всех законов природы и здравого смысла. Ему по-прежнему было очень тяжело подниматься — особенно после сытного обеда, — а посадка все еще была катастрофой, из-за которой Ник никогда не брал Кайю с собой. И все-таки он летал, и Эван даже пару раз поднялся в небо под обеспокоенный рев Танка.
Хилдебранд не вернулся.
Восемь ночей Эван провел, прислушиваясь к каждому шороху за окном, вынужденный регулировать настройки слуха так, чтобы не слышать Ника и Кайю, но ветрогон и не думал появляться. Впрочем, уже на второй день ждать было глупо — найти затерявшийся в пустыне Танк невозможно, если не знаешь его точный маршрут, а догадаться, что Ник решит вернуться в Башню, Хилдебранд вряд ли мог.
И все же… Каждое утро начиналось одинаково: рассветом в седле и вопросительным, ищущим взглядом Ника, едва тот выходил на спину геккона.
А еще через несколько дней показалась Башня. Эван не знал, была ли она так велика, или просто по-особенному преломляла свет, но ее шпиль был виден за много дней пути до самого логова Отступников. И в тот день, когда Эван разглядел блеск острия, у геккона закончилось мясо.
— Что будем делать? — спросил Эван у Ника.
