Несносный был старикашка этот Генри Тэрли, денег у этаких больше, чем понятия, что с ними делать. Мы прозвали его Кочергой. Ну и чудила же был! Всю жизнь ради денег трудился, да еще как трудился, а старость пришла, так просто трясся над ними, и полшиллинга-то никогда не истратит в свое удовольствие. Ну и чудила!
Кровельщику, который рассказывал все это в трактире «У черного кота», что в Старнкомбе, про Генри Тэрли (давно уже умершего к тому времени), и самому было, пожалуй, за пятьдесят. И годы ли тут сказались, выпито ли было немало или просто уж такая была у него повадка, только был он прям и груб, и притом ядрен, как мореный дуб. Его отличала та грубоватость манер, которая может обидеть разве что глупца, а глупцов среди слушателей его не бывало.
Кочерга — так уж все мы звали его — здорово в скоте понимал, настоящий был дока. Корову свою драил так, как другой и зубы не чистит, и еще не бывало, чтоб та не дала доброго удоя, ежели доить принимался Генри. А когда хоронили его, так в гробу вместе с ним и все его денежки зарыли — так он их в руках и держал, я думаю. Родственников у него была куча — вы их, поди, всех и не знаете, ведь то, про что я рассказываю, случилось лет тридцать назад. Но все было прописано черным по белому, и оттого никто из родни этих денежек и в глаза не увидел. А ведь уйма народу в округе имела право хоть на малую их толику. Взять хоть Джима Скаррота, да и Исси Хокера тоже. Или опять же эту горемыку миссис Килсон, а уж про родного брата его, Марка Тэрли, и говорить нечего. По духовной Генри завещал, чтоб все его достояние зарыли в могилу вместе с ним. Бессовестно, скажете? Но так уж есть, так и будет: приведись таким людям хоть шиллинг отдать кому, они скорее псу под хвост его сунут. Эдакая блажь! Шестьдесят фунтов было в жестянке, так он и держал их в руках.
— Ни одному слову я тут не поверю, — сказал человек с одутловатым лицом, сидевший в углу. — Ничего такого Генри Тэрли сделать не мог.
— Что?! — прорычал кровельщик с необычной яростью.
— Конечно, оспаривать ваших слов я не стану, но сроду он ничего такого не делал.
— Выходит, по-твоему, я брехун?
— Ну, что вы! О нет, только поймите меня правильно. Ничего подобного Генри Тэрли не делал. Не могу я такому про него поверить.
— Гм! Да я же вам быль рассказываю, а быль, как ни крути, ни верти, она быль и есть. А ты вот перечить мне вздумал, подавай тебе чистую правду — небыль, мол, тебе ни к чему.
