Ей всё объяснили в лагере: у Эс-тридцать есть родители и сестра, есть милый дом, и её там уже давно ждали. Так уж вышло, что после рождения девочка пропала, и последние двенадцать лет её и ещё немало таких же пропавших искал Отряд Освободителей. Теперь она сможет жить нормальной жизнью.
Не то, чтобы Эс-тридцать не верила своим спасителям и тому, что сообщила ей полная женщина, склонившаяся над документами в полумраке палатки, но это была искажённая правда. Чем дольше думалось об этой «нормальной» жизни, тем острее было впечатление, будто факты женщина пропустила через десяток кривых линз, прежде чем показать девочке. С чего бы это вдруг она пропала, и где её прятали? И почему сама Эс-тридцать ничего этого не помнит? Как могла она забыть двенадцать лет плена, в котором её якобы держали, и зачем кому-то, вообще, так долго скрывать её у себя?
Крайним её воспоминанием оказалась палатка. Тёмно-зелёные брезентовые стены, неяркий свет фонаря, качающегося под сводом, тяжёлые мозолистые руки, держащие её за плечи, маленький человечек, что-то спешно заталкивающий во внутренний карман. В палатке было холодно, неуютно, и неприятно пахло. К девочке подошла женщина, выглядела она устало, кожа вокруг маленьких блёклых глаз покраснела, но взгляд оставался твёрдым.
— Ты помнишь что-нибудь? — спросила она, глядя на девочку в упор, та замотала головой. — Что ж… Тебя зовут Эс-тридцать, и ты только что выбралась из самой большой переделки в твоей жизни.
Она рассказала о прошлом Эс-тридцать. Рассказала мало, только то, что сама сочла нужным, но девочка чувствовала, что большую, очень важную, часть от неё утаили. Когда из твоей жизни вычёркивают всё, кроме последнего вечера, невольно начинаешь требовать подробностей. Эс не помнила, кто она, что любит и о чём мечтает, а тучная женщина ничего не могла с этим сделать.
Ладони Эс-тридцать были изодраны, порез на щеке под свежей коркой нестерпимо горел, рёбра на каждый вдох отзывались тупой болью — пожалуй, она и впрямь вляпалась во что-то серьёзное.
— Не беспокойся, — велела ей женщина. — Теперь ты в безопасности.
Она уже несколько минут ворошилась в бумагах, видимо, пытаясь навести в них хоть какой-нибудь порядок. Закончив разъяснения для Эс-тридцать, женщина постучала по столу стопкой документов и жестом отпустила гипнотизёра и удерживавшего девочку мужчину. Эс уже собиралась спросить её, кто все эти люди, и она сама, и что они здесь делали, когда женщина поднялась и быстрым шагом направилась прочь из палатки.
