— Но это невозможно, — нахмурился профессор.
— Как сказать! — запальчиво возразил старик, почесывая кончик носа черенком вилки. — Когда за работу берется сам лорд Кельвин, а теоретические разработки принадлежат Джеймсу Клерку Максвеллу, скепсис просто неуместен. Максвелл, да будет вам известно, давно занимается электромагнитным полем. Кроме того, недавно он пришел к выводу, что гравитация не столь зависима от электромагнитного поля, как это было принято считать до сегодняшнего дня. Не побоюсь назвать это открытие одним из наиболее грандиозных достижений науки. Работа Максвелла пока не опубликована, поскольку он, как всякий основательный ученый, намерен заняться проверками и перепроверками. Не исключено, что он сделает какое–нибудь побочное открытие. Возможно, даже не единственное.
Разумеется, его исследования открыты для лорда Кельвина. Как видите, налицо самое плодотворное научное сотрудничество — одно грандиозное открытие поможет состояться другому. И так далее. Так что успокойтесь, сэр, комета нам не грозит. Можете применить свой многосторонний дар для решения более насущных проблем. Благо, их перед человечеством еще немало.
Сент—Ив молча глядел на остывшего цыпленка, соображая, есть ли хотя бы малейшая возможность пробить самоуверенность ученого вегетарианца. Скорее всего, Парсонс останется при своем мнении, но попытка, как известно, не пытка — стоило в последний раз попробовать убедить его. Два дня назад, будучи в Дувре, он заверял друзей, что они с легкостью расстроят планы неуемного Игнасио Нарбондо. Впрочем, два дня назад он не предполагал, с какими трудностями столкнется в Лондоне. Сент—Ив с горечью подумал: неизвестно, что в данный момент страшнее — новое изобретение лорда Кельвина и Максвелла, будто бы способное изменить магнитные полюса Земли, или тупая самоуверенность ученого секретаря. Лучше не думать об этом вовсе. Парсонс же, будто желая нарочно досадить собеседнику, вновь принялся нудным голосом излагать то, что рассказывал уже по меньшей мере три раза — грандиозность последнего открытия и области возможного его применения. В конце концов Парсонс замолк, исчерпав запас красноречия. Сент—Ив сообразил, что его мысленно приглашают согласиться с мнением Королевской Академии наук.
— Этот… прибор, — нехотя процедил Ленгдон, — был, кажется, собран за какие–то несколько недель? Я не ошибся?
У Парсонса был вид, словно кто–то публично дал ему пощечину.
— Такую вещь, — благоговейно прошептал он, — не собирают. Ее… создают! Впрочем, будь на вашем месте кто–либо еще, я мог бы назвать его невеждой. Но вы талантливый ученый.
