— Ну, раз так, покажи мне, как целоваться.
Она приподнимается в постели, не спуская с меня глаз. Как только я усаживаюсь на край кровати, она залезает ко мне на колени и, расставив ноги, садится верхом на меня. Я напрягаюсь, потому что понимаю, что, если она начнет тереться своим влагалищем об меня, я могу потерять тот слабый контроль, который у меня еще остался. А Николь лишь улыбается и, обхватив руками меня вокруг шеи, наклоняется ко мне. Она трется носом о мой, а после этого прижимается губами к моему рту. Этот поцелуй воздушно легкий, сладкий и приятный,… до тех пор, пока она не засовывает язык мне в рот. Тогда все мое тело начинает полыхать огнем от желания, и я обвиваю ее руками, издавая низкие гортанные стоны, как только ее гладкий маленький язычок принимается набрасываться на мой.
Мне все больше и больше начинают нравиться люди.
Мы ловим уста друг друга снова и снова, переплетаемся языками и исследуем, пока я уже не уверен, где начинается ее рот, а где мой. Когда она отстраняется от меня, я чувствую укол утраты и немедленно наклоняюсь, желая еще больше насладиться ее вкусом. Она принадлежит мне, и я намерен обладать ею, каждой ее частичкой, и неутолимый голод призывает меня еще больше прикладываться губами к ее рту.
По крайней мере, я делаю это до тех пор, пока она, тяжело дыша, кладет руки мне на грудь и начинает развязать завязки спереди моей туники.
— Я никогда раньше не занималась сексом, — затаив дыхание, заявляет она мне. — Меня похитили, когда мне было двенадцать, и Леандра никогда не позволяла никому надругаться надо мной. Так что я… ну, я буду не очень хороша в этом.
— Если ты будешь в этом хоть наполовину так же хороша, как целуешься, я буду самым счастливым мужчиной на Кассе.
Застенчиво наклонив голову, Николь хихикает, пока раскрывает воротник моей туники, и тогда она прижимается своими губами к моей шее.
— Останови меня, если захочешь, чтобы я прекратила.
Остановить? Я хочу, чтобы она делала все, что угодно, и все, о чем она мечтала.
— Я весь твой, делай со мной все, что хочешь, — говорю я ей хриплым голосом. — Прикасайся ко мне, как тебе нравится.
Николь поднимает на меня глаза и улыбается, затем отклоняется назад, чтобы встретиться со мной взглядом.
— Ты уже занимался сексом?
— Давным-давно, — признаю я. — Когда был солдатом. Мы ходили в… бордели, — я даже думать сейчас об этом не хочу, потому что, когда я это делаю, мне вспоминаются там работающие циничные женщины, и представляю себе мою Николь в таком месте. Одна мысль об этом приводит меня в бешенство и делает немного беспомощным, и я крепче прижимаю ее к себе. — Хотя не очень долго и никогда потому, что мне кто-то был небезразличен.
