Борис бросил пятишекелевую монету, сказал «Сдачи не надо!» и принялся раздвигать локтями толпу. Наташа следовала за мужем, как торговый корабль за ледоколом. Наконец они пробились в первый ряд и оказались перед большими металлическими воротами, которые в полумраке казались черными. Ворота были закрыты, на них действительно кланялось и махало рукой изображение человека с бородкой. Иисус? Для верующего — наверняка. Для реалиста вроде Берковича — чушь, конечно, но что же тогда это было?
Сержант внимательно огляделся по сторонам. Улица была неширокой, на противоположной ее стороне находилось заброшенное двухэтажное строение с пустыми глазницами окон. В окнах было темно, ни единой искорки. Безусловно, изображение Христа не могло быть проекцией, в этом местная полиция оказалась права.
Беркович подошел ближе, в толпе послышались возмущенные возгласы, и Наташа схватила мужа за руку.
— Не подходи, — сказала она. — Хочешь, чтобы тебя побили камнями?
— Я должен посмотреть на материал, — тихо сказал Беркович. — Может, Христос просто нарисован на воротах?
— Он двигается, ты сам видишь! Вот — наклонился вперед…
— Вижу. Но мы стоим довольно далеко, а вблизи может быть иначе.
К Берковичу приблизился грузный мужчина лет пятидесяти и сказал неожиданно высоким голосом:
— Вижу, вы не местные. Из Иерусалима?
— Из Тель-Авива, — сказал Беркович. — Я сержант полиции Борис Беркович, это моя жена Натали. Вы — Азам Бруни?
— Я Азам Бруни, — кивнул хозяин. — Пойдемте в дом, я отвечу на ваши вопросы. Все так удивительно…
В дом они прошли через черный ход, обогнув участок кругом. Увидеть Христа вблизи Берковичу так и не удалось.
— Здесь нет проекторов, — сказал Бруни, когда гости угостились чаем с пирожными. — И ничего на воротах не нарисовано. Знаю я ваши мысли. Это истинное Явление, вот что я вам скажу.
— Почему вы не хотите, чтобы я осмотрел ворота вблизи? — спросил Беркович. — Вам же нечего скрывать.
— Завтра днем, когда люди разойдутся — сколько угодно, — твердо сказал Бруни. — Сейчас — нет. Я беспокоюсь о вашей безопасности, поверьте. Я уж не говорю о том, что вы задеваете и мои чувства…
— Я вовсе не хотел вас обидеть, — кротко сказал Беркович. — Хорошо, мы придем завтра утром.
Ночь Борис и Наташа провели в деревенской гостинице, которая чем-то была похожа на среднеазиатский караван-сарай, но — с холодной и горячей водой, душем и всеми прочими благами цивилизации. Позавтракав фалафелем в ближайшем кафе, они отправились к дому Бруни, где в дневные часы почти никого не было — лишь на углу стояли странные личности, то ли паломники, то ли блаженные.
