При дневном свете ворота оказались совершенно обычными, стандартными, точно такие Беркович видел в Герцлии, Раанане и других городах, где богатые израильтяне строят виллы, обнося их забором и запираясь от посторонних. Бруни, судя по всему, не был бедняком. Ворота были покрашены масляной краской светлосерого цвета. Беркович провел пальцем по металлической поверхности. Обыкновенное покрытие, никаких нанесенных поверх рисунков, в некоторых местах краска успела облупиться, обнажив другой слой — такой же серый и неотличимый от наружного.
Сержант отошел подальше, всмотрелся, кивнул в ответ на свои мысли и обратился к стоявшему у ворот мальчику лет двенадцати, сыну Азама Бруни:
— Ответь-ка на пару вопросов. Ворота давно красили?
— Недели три назад, — подумав, сказал мальчик.
— Я могу посмотреть на краску? Не эту, а старую, которая была раньше?
Мальчик смутился и даже отошел от Берковича на шаг.
— Ну… — протянул он. — Отец выбросил банку, потому что…
— Почему? — настаивал сержант.
— Краска была липкая. Не высыхала. Пришлось красить заново. А что?
— А ничего, — пожал плечами Беркович. — Старую краску отец принес со стройки, верно? Он не покупал ее в магазине?
— Спросите у него сами, когда он вернется с работы, — рассердился мальчик. — Какая разница — покупал, не покупал?
— Никакой, — кивнул сержант. — Наташа, давай дойдем до полицейского участка, а потом поедем домой.
— Ты что, уже во всем разобрался? — поинтересовалась Наташа.
— Да, — кивнул Беркович. — Объясню по дороге.
В полицейском участке коллегу из Тель-Авива встретили как родного. Чай, соки, сладости — как же иначе?
— Покрасьте ворота заново, — посоветовал Беркович, — и Христос уйдет.
— Нет, — покачал головой майор Сархан, — это частная собственность Бруни. Не имеем права. Если он сам захочет… А он не захочет. Хотите знать мое мнение, сержант? Это ничего не изменит. Ворота недавно красили, всего три недели назад.
— Вот именно, — согласился Беркович. — Тогда и Христос явился. Впрочем, это ваши проблемы. Криминала здесь нет, а с суевериями полиции делать нечего.
— А я не вижу здесь и суеверий, — отрезал майор Сархан. — Я вижу чудо.
Вежливо попрощавшись, Беркович покинул кабинет. Наташа ждала мужа в машине.
— Замечательная была поездка, — сказала она, когда они выехали на магистральное шоссе. — Я хорошо отдохнула. А что скажешь ты? Ведь на воротах действительно ничего не нарисовано!
— Да, — кивнул Беркович, глядя на дорогу. — Но три недели назад Бруни стащил со стройки банку краски — пожалел денег, не хотел покупать в магазине. Покрасил ворота, но краска прилипала, и через пару дней он вынужден был покрасить ворота заново, на этот раз подобрав в магазине краску такого же цвета. Так вот, Наташа, внутренний слой — фосфоресцирующий, этот тип покрытия используют в строительных работах для грунтовки. Краска действительно липнет и для использования в быту непригодна. Бруни об этом не подумал. А потом, когда нанес новый слой, краска начала облезать… Понимаешь? Обнажились пятна фосфоресцирующего слоя. Дальше — игра случая. В полумраке при слабом освещении эти пятна производят, если смотреть метров с трех-четырех, впечатление кланяющегося мужчины с бородкой…
