Отрок вжесь двинувшись к широкому проёму из ложницы, обращаясь к чумазому полкану, прокалякал:
— Хара я сходю помоюсь и пожущерю, а ты покедова последи, абы у ложницу никтось не хаживал и меча не трогал… Добре?
— Да… да, ваше сиятельство, — торопливо ответил Хара, стоя усё ищё у таковом наклоненном положеньице. — Слухаюсь.
— И ащё… тама, в ложнице я воставил Ёжа, — прибавил к свому говорку малец. И зане Былята ужо направилси униз по лесенке, поспешил следом за ним, на ходу заметив, — ты ему плошку каку с молоком поставь… Коли оно у вас… молоко тако исть.
— Молоко, ваше сиятельство, — взволнованно перьспросил Хара, усё доколь не подымаючи головы поверталси во сторону спускающегося Борила. Абие остановившись, мальчуган порывчато оглянулси и увидав полусогнутого с опущённой к долу и упрям, як будто чумазого, никадысь немытого, полкана, недовольно забалякал:
— Хара, да испрямись же ты… И неча пред мной утак кланитьси, я ж тобе не Индра. Я простой мальчик. Таковой же землепашец чумазый, как и ты… тако чё выпрямлись. Полкан торопливо выровнил стан и споднял голову, да встревоженно всмотревшись у мальчишечку, широкось расплылси улыбкой, а Боренька вжесь продолжил:
— Воно…утак осе многось луче, а то энто… княже… сиянтельство… Напои будь добр Ёжа, он у ложнице идей-то бегаеть…
Оно у вас молочишко то имеетси?
— Да…да, ваше сиятельство, млеко у нас есть, — ответствовал Хара, усё ж точно не намереваясь слухатьси отрока и величать его по иному.
— Ох!.. — вздохнул Борилка, кадыкась евось вдругорядь величали тем не приятным словом, обаче прерикатьси не стал. А с под низу, кудысь уже спустилси Былята, чичас же долётел протяжный смешок воина и молвь направленная к полкану:
— Воно ежели молоко есть тадыка и напои Ёжа, — а засим обращаясь к отроку, старшина беросов добавил, — Борюша ну-тка пошибче тама, я тобе жду. И мальчуган у тот же миг, кивнув на прощание Харе, сорвалси с места да вприпрыжку поскакал по ступеням униз, як и велел Былята.
Воин дожидалси Борилу подле дверей, оные вели у Чандр палату. И стоило тока мальчонке оказатси удолу, как тот взялси за ручки, каковые округлыми златыми кольцами покоились на глади створок, и открыл двери, пропущая Бореньку упредь, а посем сомкнул их за собой. Нанова мальчонка оказавшись во чудно так прозванной Серебристой, Лунной палате, которая на самом деле была вельми белоснежной, осмотрелси. Палата несмотря на то, шо усе двери были у ней сомкнуты, зрилась до зела светлой. Как будто у то сияние испущали из собе и сами стены, и пол, и, по-видимому, свод… далёкий и единожды ближний, пыхающий униз сочной лучистостью красна солнышка. У палате сё также стояли по коло, посторонь стенищ, двенадцать полканов, те самые, чё играли на дивном вунструменте ведущем свово именованьице от Богини Волыни, разлюбезной жинки Асура Ра, и мальчик окинув ту горницу взором мигом их сосчитал. На полканах зрелись те же серебристы рубахи с символом Индры на груди, на поясах их них висели ножны с мечами, а у руках вони сжимали волынки. И як токась малец вышел у палату, полканы враз приклонили свои станы пред ним.
