– Ну, по крайней мере, здесь и сейчас с нами все в порядке, – оптимистично подметил Брум, хлопая по плечу задумчивого Аспура, – благодаря моему напарнику.
– Да уж, парень и впрямь молодец, – не преминул похвалить Викхель подчиненного за ночной подвиг. – Отсрочил наш конец.
– Да ладно тебе унывать. Ты ж Викхель непобедимый. Ты штабелями укладывал врагов на арене.
– Растерянные рабы с арены, Брум, не отрывают тебе руки с ногами в густой, двухметровой траве. А еще они не разрывают твою психику на части галлюцинациями.
– И на такое найдем управу. Полно тебе!
Викхель с подозрением глянул на Вога, намереваясь отыскать разгадку его несокрушимого оптимизма. Был ли он глупцом? Навряд ли, поскольку сумел отвоевать свободу в бою. Возможно, он так подшучивал, демонстрируя своеобразное чувство юмора? Вероятно, но в его карих глазах проступала искренность, а не лукавство. Или Брум так вел себя из-за пережитого шока, отголоски которого все еще не выветрились с его головы? Скорее всего. Остановившись на третьем варианте, наблюдательный Викхель в итоге принял его за основу.
– Ладно, засиделся я что-то. – Неестественно произнес гурк после повисшей паузы. – Пойду, навещу выживших в отряде, а то они сейчас все наши остатки провизии между собой разделят.
Лидер даннов поднялся и побрел к троице наемников, оставив Аспура и Вога.
– Ну, как самочувствие? – подбодрил Брум, на что получил угрюмое молчание.
– Все в порядке? Выглядишь как-то…потрепанно.
Однако молчун опять не ответил, решив уткнуться взглядом в землю.
– Не хочешь – не говори. Дело твое, конечно. – Оценил тишину Брум, который уже превратил диалог в монолог.
– Говорят, если рассказать о наболевшем, то сразу полегчает. Я, конечно, не твой родственник или закадычный друг, но...могу помочь.
Не добившись и звука от напарника, Брум тяжело вздохнул и засобирался в направлении своих.
– В ту ночь я видел мальчишку, – решил признаться Аспур в самый последний момент.
– Какого мальчишку?
Аспур нервно закусил губу, готовясь к чистосердечному признанию.
– Того, которого убил на арене. Ты наверняка помнишь о нем. Слабый и беззащитный. Он, трясясь от страха, умолял пощадить его. Его силой выпхали на поле на потеху публике. Все всё и так понимали, как окончится бой, но им нужно было шоу. Он не мог выбирать, зато я мог отказаться, но под угрозой дисквалификации и жгущих тело розг я решился на преступление. Какой позор!
– Аспур, дружище, он…
– …а когда он умирал, то последним его словом, вышедшими из уст вместе с темной кровью, было «милосердие». Это ужасное зрелище, суть которого я по-настоящему осознал лишь в проклятом лесу, когда он явился из него.
