- Возьми себя в руки, - как можно спокойнее сказал комдив. - На левом фланге, говоришь, не пробиться? Перекантуйся на правый, вылезай из болота...
Командир первой роты Коломиец изнывал от жажды. Губы потрескались, в горле пересохло. Он не узнавал собственного голоса, сиплого и скрипучего. За глоток воды старший лейтенант всё, казалось бы, отдал. Но где ее взять? Посылать кого-либо в тыл - язык не поворачивался. Трудно туда пробраться. Вот разве когда стемнеет...
До конца жизни врежется ему в память этот день - 2 сентября сорок второго года. С десяти часов утра и до самого вечера идет тяжелый бой. Перепахана снарядами, минами, бомбами земля, завалена трупами, и нашими и немецкими, извилистая траншея. Мало людей осталось у Коломийца.
...Опять огневой налет. Ротный прижался к земле. Громко билась кровь в висках.
Новая контратака. Кому ее отражать?
Коломиец поднялся.
В сторону немцев полетели гранаты, затрещали винтовочные выстрелы. Сзади ударила полковая пушка. Молодец, сержант Шишкин! Славно он воевал на Ханко. И сегодня его расчет подбил вражескую противотанковую пушку, разнес вдребезги миномет, подавил пулеметную точку. Бей гадов! Еще крепче бей!
Орудийный расчет Шишкина посылал один снаряд за другим. Кто мог догадаться, что у пушки управлялся один человек. Все товарищи Шишкина были ранены, вышли из строя.
И правее первой роты наши бойцы успешно отражали натиск атакующих немцев. Командовал там политрук Федор Приходченко. Он еще утром заменил погибшего командира стрелкового взвода, повел бойцов в атаку. Ханковцы перебили десятка три фашистов, захватили четыре вражеских миномета. К исходу дня у Приходченко осталось в строю всего шесть человек.
Ночью ударом с двух сторон гитлеровцы пытались взять наших бойцов в клещи. Не вышло. Как вкопанные стояли ханковцы. Под утро комбат Васильев прислал подкрепление, гранаты, патроны, консервы и несколько буханок хлеба.
- Теперь живем! - вырвалось у Приходченко.
Трижды контратаковали гитлеровцы и позиции третьего батальона. У насыпи им удалось несколько потеснить ханковцев.
- Это никуда не годится! - взорвался военком батальона Шелепа. - Нужно резерв вводить. Я с ним сам пойду.
С ротой ханковцев Шелепа двинулся по болотистому кустарнику.
Часа через полтора ханковцы не только восстановили положение, но из болота выбрались на сухое место, овладели первой неприятельской траншеей. Шелепа до нее не дошел. Его ранило пулей в правую руку. Связной Петя Морозов втащил комиссара в глубокую воронку. Распорол ножом рукав гимнастерки, перевязал рану.
