— Второй вопрос, — проигнорировал прокурора губернатор. — Является ли клон разумным живым существом?
На этот раз никто даже не стал утруждать себя, напрягая голосовые связки. Просто согласно кивнули.
— Ну, а если клон — живое и разумное существо — стало быть, он — человек?
— Пока с твоей логикой, Абрамыч, сложно спорить, — ответил за всех Андреевских. — Но, поправьте меня, если я ошибаюсь, но даже однояйцовые близнецы имеют различия. А здесь мы говорим о существовании двух одинаковых людей. И одинаковых — от слова абсолютно. Я вообще считаю, что прежде, чем что-то изобретать, надо законы соответствующие придумать. А то вчера вы клонировали человека, сегодня — овцу. А завтра? Меня клонируете? И мой клон, вместо меня, трахнет мою жену? А нахрена оно мне надо? А то и того хуже — под видом меня проникнет в Управление, выкрадет секретные документы и продаст их нашим западным партнерам. Родину предаст!
— Вообще-то, Сергей Анатольевич, клон абсолютно идентичен оригиналу, — пояснил Бабушкин. Т. е. если клон способен Родину предать, то способны и вы!
— Что!? — взревел полковник. — Что ты сказал, мразь? Что я — враг народа? Да я тебя, паскуду, сейчас, как завещал Лаврентий Палыч, свой собственной рукой…
ФСБшник уже потянулся к кобуре с пистолетом, но его остановил Пантелеев:
— Ствол!
— Что — ствол?
— Смотри, Сережа. У тебя есть Макар, у меня есть Макар, у Иволгина есть Макар. Они абсолютно идентичные, их штампует один и тот же станок. Но от этого свойства пистолетов не меняются. Любой может выстрелить и убить человека. Соответственно их правовой статус одинаковый, как и у человека и его клона!
— А, не скажи, Вадик. Пистолеты-то, пусть, одинаковые. Но номера у них разные. Вот у тебя есть пистолет с уникальным номером. Может ли существовать пистолет с таким же номером?
— Конечно — нет!
— Ну, вообще, теоретически — может, — вмешался генерал. — Если взять левый ствол и перебить номера.
— То есть будут два предмета, идентичных по сути, но с разным правовым статусом? — щелкнул пальцами Андреевских. — Оба могут выстрелить и убить, но один — легальный оригинал, второй — нелегальная копия? Копия, которая не обладает привилегиями оригинала?
— Предположим, — процедил сквозь зубы прокурор. — Но… э-э-э…
Вадим Петрович уже понял, что безнадежно проигрывает спор. Но неожиданно на помощь ему пришел отец Никодим.
— Что ж это получается? Что одна икона Богородицы целительна по сути своей, а другая, такая же икона — не целительна? Ересь получается, дети мои. Бесовщина.
