Защита Льерта легко пропустила меня. Установленная людьми из магического управления долго считывала ауру. Затем в двери отошла панель, открывая углубление в форме ладони. Я приложила руку, и ее тут же зафиксировало силовыми линиями. Ладонь защекотали мельчайшие иголочки, считывая расположение линий, образец кожи, потом самое неприятное — игла проколола палец, забирая каплю крови. После чего руку отпустили, а дверь открылась, пропуская меня внутрь.
Хранилище для изданий повышенной редкости, опасности, ценности, запретных книг. Понимайте, как хотите. Для меня это просто тайные знания, которые уж точно нельзя доверять простым адептам. Заклинания, способные снести с лица земли города, обрушить горы или наслать эпидемию. Впрочем, все это меня не интересовало. Я остановилась у стеллажа с книгами по истории. Да, такие здесь тоже были. Книги о той войне, очень подробные. Потому и не давали их в руки обычным людям, что идеи проигравшей стороны оказались сами по себе опасными. Кто знает, вдруг да возникнут желающие повторить опыт предшественников. Сами идеи меня не волновали. Когда твоей родственницей станет дриада, а сестра меняет любовников, и все они отнюдь не люди, при этом именно им ты постоянно сочувствуешь, проблем с толерантностью не существует. Мне просто хотелось понять, кто такой этот вернувшийся, и, собственно, как его можно вернуть.
По мере того, как я читала, становилось страшно. Я и раньше понимала, почему эти книги никогда не будут в общем доступе, но именно сейчас пришло окончательное осознание. Я удивлялась, что эти материалы вообще доступны, поскольку идея вернувшегося была проста: утопить мир в крови магов и магических рас. Впрочем, меня куда больше интересовало, каким образом его собираются вернуть с того света. Пролистав несколько страниц, я нашла описание ритуала. Сначала глаза у меня просто округлились от удивления, но это сначала. К тому моменту, как я дочитала до конца последнюю страницу описания, меня колотило. Пройдя к неприметной стойке, я взяла бумагу, карандаш, и быстро выписала несколько пунктов из тех, что сочла приемлемыми для перенесения на бумагу. Руки дрожали, поэтому текст получался не очень разборчивым.
Наконец, все нужное было записано. Свернув бумагу, я затолкала ее в самое надежное место, которое только смогла придумать — за пазуху. Да, когда буду вытаскивать, еще неизвестно, о чем будет думать Льерт, но плевать. Трясущимися руками вернула книгу на место. Немного постояв у стеллажа, постаралась успокоиться. Получалось плохо.
