Рене Декарт, "впервые побудивший разум стать на собственные ноги... научивший людей пользоваться своей собственной головой, которую до сих пор заполняли библия и... Аристотель" (А. Шопенгауэр), также утверждал нематериальность свойственной только человеку разумной души, но настаивал на том, что седалищем ее следует считать расположенную приблизительно в центре мозга шишковидную железу - эпифиз. Главным основанием для такого суждения служило именно центральное положение этой железы в мозгу. Отсюда, как считал Декарт, душе - верховной, сверхматериальной силе - удобнее командовать всеми остальными частями мозга и через их посредство управлять деятельностью всего организма.
В XVII-XVIII веках связь психики с мозгом получила широкое признание, хотя существовали и приверженцы других воззрений. И потому во времена В. Шекспира никого не удивляли вопросы одного из его героев: "Скажи мне, где мечты начало? Мозг, сердце ль жизнь ей даровало?" И хотя ответы на них еще не были однозначны, можно сказать, что наука уже достаточно твердо придерживалась мнения о связи психических функций, разума, мышления именно с головным мозгом. Убедившись в этом, она направляла свои усилия на уточнение характера мозговых структур, определяющих психическую деятельность человека. Одни авторы считали такими структурами скопление серого вещества в глубине больших полушарий (подкорковые узлы), другие - белое вещество полушарий, третьи - мозолистое тело, соединяющее большие полушария между собой, а некоторые полагали, что "душа занимает гораздо больше пространства, чем это обыкновенно представляют" (Ж. Ламетри), и не стремились "вогнать" всю психику в тот или иной ограниченный участок мозга.
Развивающаяся психологическая наука выделяла отдельные психические свойства и способности человека, а это диктовало желание локализовать в мозгу зоны их "обитания". Поиск таких зон носил в основном умозрительный характер, однако он в значительной мере стимулировал дальнейшие исследования в области морфологии и функций головного мозга. Но это был уже более поздний период развития науки о разуме, и мы уделим ему внимание в последующем. Сейчас же, заканчивая эту главу, еще раз отметим, что к началу XIX века связь психики с мозгом была по сути дела общепризнава. Правда, оставался спорным, вопрос: а какова эта связь?
