Прямая разница и есть.
‐ Так это, брат, мне повезло, ‐ воскликнул Иван, обнимая Трусовецкого. ‐ А может, и
тебе‐ как посмотришь: поедем в Томск, будешь председателем горисполкома! Эх, и
заработаем, друже! А? По рукам?
Георгий Остапович еще моргал глазами, аИван, схватив его за руку, уже потащил
приятеля на второй этаж. Москалев водил Трусовецкого по кабинетам, возбужденно
разговаривал и шутил, а сам так и ощущал движение каждой минуты, приближающей к
неожиданному свиданию.
Только теперь он понял, что давно втайне ждал, когда позовет Роза. Приуставшее
уже сердце само не забилось бы призывно, но отозваться было готово давно. И впереди
уже брезжила невероятно счастливая жизнь... вернее, просто нормальная жизнь, которая
казалась‐то невероятным счастьем лишь потому, что семейные несчастья в последние
годы стали нормой. Даже не верилось, что может быть такая жена, которая окружит
заботой и лаской, и посочувствует в трудностях, и поддержит в любом деле!..
Когда все было согласовано о переводе Трусовецкого в Томск, Иван поспешил
проститься с приятелем до вечера, взяв с него слово, что ночевать поедут вместе на дачу.
Для Ивана это было очень важно, чтобы не оставаться наедине с женой.
Он пошел по Красному проспекту, вглядываясь издалека во встречных. Потом
свернул на боковую, совершенно безлюдную улицу и поразился, что напряженное
состояние не проходит. Тогда он понял, что не столько опасался встретить знакомых, сколько преодолевал в душе внутреннее сопротивление... Ведь подло изменять
исподтишка, когда надо прямо сказать, что все кончено... Но тут же подогревал
ослабевающее ожесточение, вспоминая серую корку хлеба на полке... Даже пожрать не
приготовила. А может, и не до мужа ей, может, завелакакого‐нибудь книгочея, интеллигента, может, сходятся и декламируют стихи друг другу...
Иван сам не верил всвои карикатурные домыслы и ожесточался еще больше, оттого
что вынужден быть несправедливым... Нет, коли уж пошел, так иди, не оглядывайся.
На темной лестнице он замер, оглушенный собственным дыханием. ‐ Показалось, что
кто‐то стоит рядом.
дверь распахнулась так быстро, что он едва успел отступить. Из полутьмы смотрела
Роза счастливыми глазами.
‐ Пришел? ‐ спросила она, замыкая протянутые руки на шее Ивана, и так ввела его в
прихожую.
И таким озорным, и таким свободным он стал будто снова полоснул ножичком по
чужим воздушным шарам...
Через несколько месяцев Москалев покидал Новосибирск. Морозный ветер визжал
