Однако Кирилл быстро взял себя в руки, посчитав, как уже не однажды в жизни, что лучшее в любой ситуации — оставаться самим собой. И в результате заговорил, как думал, как умел, представляя, что перед ним ровно такой же человек, что и он сам, и даже, — пусть, человек-слушатель, в данной модели, будет выпускником того же вуза, что и Кирилл, а значит понимающим с полуслова дух и музыку слов и понятий, которыми свободно оперирует интервьюируемый.
Теперь Кирилл уверен, что именно его раскованная, порой до самозабвения, речь дала такой интересный результат, как рассказ «Ништяк», который не взять с потолка, будь ты хоть трижды гуманитарно-образованным.
Кстати, Кирилл все же не удержался и в свою очередь спросил журналиста, кто он и откуда.
Интересно ведь, каких варягов нанимает главк для написания произведений по сугубо местной тематике.
Журналист что-то объяснял про договор с издательством, и успел сказать про себя: родился на Балканах, русский отец…
Телефонный звонок перебил автобиографию, а потом они стали прощаться.
При расставании, стоя у дверей, странный человек чуть порассуждал сам с собой, на минуту включив диссонанс между внятным обликом и туманной фразой: получается, вы не читали ее писем…, то есть, у вас в семье замечательная традиция в смысле чтения… — но вдруг, очнувшись, махнул рукой (не убавивши тумана): ладно, лучше скажите, — вы ни о чем из того… Или, точнее, вы довольны, э-э?..
Да, оптимистично перебил Кирилл, комбинат — это наша судьба, подарившая семье надежное настоящее, уверенное будущее, растет дочь и так далее.
Корреспондент размахнулся, демонстрируя широту души и близость возникших отношений, и отдал узкую ладонь с длинными музыкальными пальцами в крепкое мужское пожатие.
* * *
До сих пор Кириллу удивительно, что бывалый журналист не задал стандартных вопросов, после которых получаются хорошие газетные очерки о первопроходцах: как и зачем оставил отчий дом, выбрав трудный путь, без роду-племени, покорять просторы… и всё такое.
Возможно, не бывалый. А может быть, слишком варяг.
Получив от корреспондента текст рассказа, а затем и мнение жены: «Как хочешь, родной… В конце концов, это всего лишь юмореска… Или фельетон… Я ничего не смыслю в несерьезных жанрах…», — Кирилл отправил ответное письмо: «Не возражаем».
ЗАГОВОР («Ништяк»)
«Гасился свет, но кромешной тьмы не получалось, ввиду того, что сквозь желтые шторы проникал слабый свет от уличных фонарей, — обстановка в комнате становилась, что называется, интимной.
