Пароход причаливает к пристани, грузят дрова. Смотрю вокруг. Катит серые волны Обь, плоские берега покрыты низкорослым лесом. К пароходу, а он появляется здесь всего раз в неделю, спешат местные жители — остяки, и каждый предлагает купить крупных стерлядей и осетров. На сцену выступает арендатор пароходного буфета, который скупает всю рыбу за бесценок, причем основной разменной монетой оказываются шкалики водки, от которой моментально пьянеет непривычный к алкоголю остяк. И такая картина повторялась на всем пути нашего плавания.
Множество картин длинного путешествия осталось в моей памяти навсегда. Они стали для меня как бы прелюдией к сибирской действительности и заставили многое переоценить, научили глубже воспринимать, анализировать окружающую действительность.
Семья наша обосновалась в Томске, а отец выехал в село Поломошная, где строился железнодорожный мост через реку Томь.
Конец сентября 1894 года. Я иду в реальное училище с заявлением: прошу принять меня в 5-й класс. Назначаются приемные испытания, причем на первом же экзамене — по рисованию — терплю полное фиаско. Угрюмого вида преподаватель, Фаддеев, берет гипсовый кулак, придает ему соответственныи наклон и предлагает мне его отобразить с натуры. Поскольку в Петровском училище рисованию не придавали значения, выполнить задание я не смог и получил неудовлетворительную отметку. Мои знания разошлись с программой реального училища и по математике. В результате мне было предложено поступить не в 5-й, а всего лишь в 4-й класс. Пришлось поневоле согласиться. Я на собственном опыте убедился, какая тогда была колоссальная разница в объеме программы и в постановке преподавания между столичной коммерческой школой и реальным училищем в отдаленном Томске.
Новые товарищи по классу отнеслись ко мне чрезвычайно тепло и радушно, и это помогло мне восстановить душевное равновесие. Проявили надлежащую корректность и преподаватели. Нервировало меня первое время только то, что по возрасту я был старше своих одноклассников. Однако вскоре я завоевал у них немалый авторитет…
Учиться мне было, конечно, чрезвычайно легко, за исключением математики и рисования. Чтобы догнать своих товарищей, я начал брать уроки по математике у ученика 7-го класса Андрея Фролова, а по рисованию — у ученика б-го класса Оржешко, очень способного юноши. С этими учителями-товарищами я очень близко сошелся, особенно с Фроловым. В конечном итоге я, будучи значительно сильнее его по естествознанию, стал просвещать его в своей области, а он помогал мне по математике.
