Сначала Ричарда возмущала терапия, и он не проявлял никакой заинтересованности. Однако посещал сеансы исправно, опасаясь за свою карьеру. Но всячески пытался дестабилизировать процесс. Говорил, будто терапия ему не нужна и только отнимает время. Он оказался здесь только лишь потому, что был неправильно понят, и ему нечего обсуждать. Но при этом умудрялся флиртовать с врачом при любой возможности, пока она открыто не указала на это. Она спросила, с чего он взял, что при таком поведении кто-то вообще захочет проводить с ним время. И почему он согласен тратить деньги на то, чтобы флиртовать с ней. В чем его цель?
Ричард ответил, что все равно вынужден просиживать тут, а говорить ему особенно не о чем. К тому же добавил, что она «просто обворожительна… хоть и верит во всю эту шарлатанскую ерунду». И еще он надеялся, что после окончания сеансов они сходят куда-нибудь и выпьют по чашке кофе. Психоаналитик в свою очередь еще раз напомнила Ричарду про границы в общении врача и пациента. Они не друзья, не партнеры, их встречи носят исключительно формальный характер. Психоаналитик также намекнула, что вовсе не скука и не ее привлекательность лежат в основе флирта. Она предположила, что, заставляя ее испытывать неловкость, Ричард пытается установить свое превосходство и получить контроль над ситуацией. Ведь в действительности он чувствовал себя смущенным и беззащитным. Ему непременно хотелось быть главным, пока психоаналитик рассматривала его, словно под микроскопом. Врач пыталась выяснить, не направлено ли поведение Ричарда на то, чтобы не дать ей лучше узнать его и увидеть возможные недостатки. Она предположила, что Ричард боится показаться уязвленным, ему необходимо контролировать ситуацию, чтобы разговор во время сеансов не зашел слишком далеко и не обнажил его слабости. Потому что это для него очень неприятно.
Обычно осторожный и снисходительный во время сеансов, Ричард почувствовал себя уязвленным и расстроенным. Хотя он и продолжал настаивать, что врач ошибается, ее слова не давали ему покоя. В конце он понял, что она, возможно, права, и стал сдержаннее. Как только он перестал пытаться контролировать ход терапии, можно было приступать к работе.
Во время сеансов Ричард и его доктор тщательно рассматривали все инциденты, пока пациент не увидел реального положения вещей. Его методы не только были неэффективны в конкретных ситуациях, но и препятствовали достижению общих целей. Множество упражнений, в процессе которых требовалось поставить себя на место других сотрудников, помогли Ричарду понять, как с ним бывает нелегко. Благодаря этому, а также отсутствию близких отношений не только на работе, но и за ее пределами Ричард понял, что ему некого винить в происходящем, кроме себя. Последствия его поведения были неизбежны. Постоянная текучка кадров на кухне подрывала работу ресторана и его репутацию в кулинарном мире. Благодаря сеансам терапии Ричард глубже заглянул в себя и начал понимать, что причина всего — его собственное поведение. Наконец он осознал пагубность своих привычек и устыдился, что не заметил этого раньше. К окружающим он также стал относиться с пониманием. Со временем его поведение изменилось до неузнаваемости. Он начал проявлять уважение к окружающим и обнаружил, что отношения с ними стали гораздо позитивнее. Ричард продолжил работать в прежней должности, и изменения обрадовали не только его самого, но и коллег. Владельцы ресторана перестали испытывать трудности с персоналом и наконец-то добились более благополучной атмосферы в коллективе, что положительно повлияло на работу заведения.
