Оба смеются.
ГЕНРИ
(с улыбкой, отводя руку с трубкой от губ) А тебе не кажется, что трудно обдумать равно хорошо прямо противоположные ситуации? Если дело требует действий.
ФИТСЦЕЛЭН
(подносит ко рту чубук, затягивается в сосредоточенном молчании)…Когда ты едешь точнее?
ГЕНРИ
В среду.
ФИТСЦЕЛЭН
То есть через пять дней. Не так уж и мало. Знаешь, Гарри, коль скоро ты просишь совета, я надеюсь, ты намерен ему последовать. (сурово) Мальчик, я хотел бы удержать тебя от ошибки, которую, быть может, пришлось бы расхлебывать всю жизнь. Положись на меня: за пять дней я успею что-нибудь придумать, чтобы интересы твоего ребенка не пострадали в случае, если ты не вернешься.
ГЕНРИ
(просто) Спасибо.
Тесноватая гостиная номера во второразрядном отеле. Из окон, впрочем, виден Кенсингтон Парк. Олеография «Коронация Виктории» на стене.
В комнате сумрачно, потому, что день дождлив. Андреа. И он тоже мало изменился за десять лет. В его движениях сохранилась мальчишеская порывистость. Юношеская стройность перешла в нервную худощавость. Как ни странно, сейчас он больше всего напоминает себя таким, как в самом начале — во время разговора в уборной Адели. Присмотревшись, можно понять, чем это вызвано. У него опять скорее аккуратный, чем элегантный вид. Хорошо сшитый костюм далеко не нов и не слишком модного покроя.
Андреа стоит у стола, на котором, на разорванной оберточной бумаге, лежит стопка каких-то свежеотпечатанных брошюр. Опершись коленом о сиденье стула и положив одну руку на спинку, он держит в другой руке еще одну брошюру — в обложке другого цвета и изрядно потрепанную, и поочередно заглядывает то в нее, то в верхнюю из пачки на столе. У него собранное, но не очень довольное выражение лица.
Резкий стук в дверь.
АНДРЕА
(не отрывая глаз от страницы в руке) Не заперто! (Слышен стук отворившейся двери. Андреа переводит взгляд в брошюру на столе.)
НАСМЕШЛИВЫЙ ГОЛОС
А между тем имеет смысл запереть. С Вашего позволения я это сделаю.
Поворот ключа в замке.
Андреа, вздрогнув от неожиданности, мгновенно оборачивается к дверям. Рука, в которой он держит брошюру, сжимается: шелест смятых страниц.
В дверях стоит лорд Эдвин Вир.
ЛОРД ЭДВИН
Я польщен тем, что Вы меня столь быстро узнали, мистер Бомстон. Или Вам приятнее, чтобы я называл Вас Слепневым?
АНДРЕА
(приходя в себя) И это все мои имена, которые имеются в Вашем распоряжении? Невелик же у Вас выбор.
ЛОРД ЭДВИН
(садясь на диван) О, в этой криминальной коллекции недостает многого. Но главный экземпляр в ней есть — Ваше настоящее имя. Первое свое дело Вы провернули под ним.
