О d'ogni vizio fetida sentina,
Dormi, Italia imbriaca!
Orlando furioso. XVII, 76
Если до сих пор я говорил только об изобразительном искусстве, то это для простоты и движения в наиболее знакомой области, но повсюду встречалось одно и то же: когда Гвидо Рени был совсем юным, умер Тассо и вместе с ним итальянская поэзия, несколько лет спустя Джордано Бруно взошел на костер, Кампанелла на дыбу — это был конец итальянской философии, а незадолго до Гвидо вместе с Галилеем закончилась итальянская физика — в лице Убалди (Ubaldi), Варро (Varro), Тартаглиа (Tartaglia) и др., но прежде всего вспомним Леонардо да Винчи с его так блестяще начавшейся карьерой. К северу от Альп ход истории был другим: там никогда не было такого расцвета, но никогда и подобной катастрофы. Эта катастрофа допускает только одно объяснение: исчез творческий дух, иными словами, исчезла раса, из которой он происходил. Одно–единственное посещение галереи Берлинского музея, где выставлены бюсты многих личностей, подтвердит, что тип великих итальянцев сегодня полностью искоренен.>238 Время от времени промелькнет напоминание об этом, если рассмотреть группу великолепных, гигантских поденщиков, которые строят наши улицы и вокзалы: физическая сила, благородный лоб, смелый нос, полные огня глаза. Но это только бедные оставшиеся в живых остатки после кораблекрушения итальянского германизма. Физическое исчезновение достаточно объясняется указанными причинами, но сюда добавляется еще одна очень важная: были морально растоптаны определенные духовные направления, а вместе с ними душа расы (так сказать). Благородного человека низводили до рабочего на земле, непородистый становился господином и распоряжался по своему усмотрению. Виселица Арнольда фон Бресция (Arnold von Brescia), костер Савонаролы и Бруно, щипцы для пытки Кампанеллы и Галилея — только видимые символы ежедневной, повсеместной борьбы против германского, систематического искоренения свободы индивидуальности. Доминиканцы стали реформаторами Церкви и философами, иезуиты предварительно позаботились против подобных заблуждений. Если хотя бы немного знать об их деятельности в Италии сразу с начала XVI века — что-нибудь из истории их ордена от их почитателя Бусса (Buss) — не станешь удивляться внезапному исчезновению всего гениального, т. е. всего германского. Рафаэль еще осмелился установить посреди Ватикана (в «Диспуте») вечный памятник пламенно почитаемому им Савонароле, Игнатий же, напротив, запретил даже произносить имя тосканца.
