– Бальтазар! – выбиваясь из сил, крикнул Себастьян. – Что же ты медлишь? Тресни-ка его каким-нибудь гроссбухом!
Архивариуса не надо было просить дважды. Он проворно соскочил со стола и в точности исполнил просьбу друга. Первый попавшийся фолиант обрушился на голову графа, окутав боровшихся облаком вековой пыли. Себастьян скинул с себя бесчувственное тело Пардозы, и с трудом поднявшись, принялся отдуваться и отряхиваться.
– Ну вот и все, – проговорил он. – Спасибо тебе, Бальтазар. Ты вовремя пришел на помощь.
– Да что там говорить, – ответил архивариус. – Надеюсь, я его не убил? Очень не хотелось бы пятнать душу из-за такого мерзавца.
Себастьян наклонился над графом.
– Живой, – заключил он и взялся за документ, который судорожно сжимала рука Пардозы.
– Смотри, как вцепился, – сказал Себастьян.
Но тут бесчувственный открыл глаза и со всей силы лягнул звездочета. Себастьян, не ожидавший этого, отлетел назад, сшиб с ног архивариуса и сам упал на пол. Пардоза тем временем вскочил на ноги и кинулся к двери. Когда друзья, насилу поднявшись, выбежали наружу, площадь и прилегающие улицы были пусты.
– Упустили, – с досадой проговорил архивариус.
– Его нужно догнать!
– Ищи ветра в поле.
– Надо бежать в гостиницу, – предложил звездочет.
– Ты думаешь, он настолько глуп?
– А, может быть, он побежал к Леоноре?
– Не будь наивным, Себастьян. У постели Леоноры дежурят слуги. Да и вряд ли он туда сейчас помчится. Наверное, затаился где-нибудь. До утра мы его не найдем. Да и зачем он нам, собственно говоря? Ведь ты успел вырвать документ. Пойдем назад и посмотрим на добычу.
Как только друзья снова оказались в подвале, и Бальтазар запер дверь на засов, как Себастьян воскликнул:
– Проклятье! Это всего лишь половина того листа! Мы, видно, с Пардозой разорвали его пополам.
– А где же вторая половина? – спросил архивариус.
– Он унес с собой.
– Погоди, может, обронил где-нибудь здесь?
Они принялись искать. Бальтазар вознамерился было обратиться к вороху бумаг на своем столе, но Себастьян проворно схватил канделябр с пятью свечами и опустился на пол.
– Очень мило! – недовольно заметил архивариус и, зашуршав в полумраке бумагами, принялся ворчать на манер старого гнома: – Ты, может быть, думаешь, что я филин? Ты, может, думаешь, что если я живу в подвале, то вижу в темноте не хуже крота? Тебе мало было одной свечи?
Внезапно шорох и ворчание стихли, и в наступившей тишине архивариус внятно произнес:
– Это еще что такое? Ну-ка, ну-ка… Верни свечи, Себастьян!
