— Что за черт… — выругался Ваня Петенко. — Да они пишут совсем не то, что надо. Вот гапоны несчастные.
— Не просить, а требовать надо… — сердит» крикнул Ваня и ударил кулаком по каменной гробнице.
Но этот гнев его только испугал египетских ребят и они, не понимая причины его, и, не отделавшись еще от страха перед волшебниками мертвого огня, бросились из подземелья с папирусом в руках.
Ребята и Масперо за ними.
Когда они выбежали из подземелья, пирамида напоминала растревоженный муравейник. Уже не было никакого порядка. Всюду и везде можно было видеть кучки возбужденных жестикулирующих рабочих. Там и тут слышались возгласы: К Псару, к Псару!.. Надсмотрщики, растерявшиеся или разбежались или пытались уговаривать рабочих, но их никто уже не боялся и никто не слушал.
Крики: «К Псару… К Псару!»… неслись все громче и настойчивее.
И вот, точно повинуясь какому-то инстинкту, сначала несколько человек, а потом и вся двухтысячная толпа бросилась бежать туда, где за хлебными полями я рощами деревьев, утопая в зелени садов, был загородный дворец Псару, губернатора Фив.
За ними бросились бежать и наши ребята. Было досадно, что они не сумели овладеть движением, и бежали не впереди, а позади рабочих.
Дядя Масперо скоро выдохся и стал отставать от наших ребят.
И вот когда кто-то из них оглянулся, он увидел, что за дядей Масперо бежит Шарик.
— Ребята, Шарик! — ребята оглянулись и увидели, что дядя Масперо наклонился к подбежавшему Шарику, потом быстро выпрямился и стал кричать и махать рукой, в которой что-то белело.
Ребята бросились бежать обратно к Шарику и дяде Масперо.
У Масперо в руке была записка, которую он вытащил из под ошейника Шарика, а в записке было:
«Ребята, нас с Моней окружили какие-то люди с копьями. Бегите назад. — Гриша».
Как только ребята это услышали, то они бросились на выручку Гриши и Мони.
Все они ясно понимали, что это козни вчерашнего египетского жреца, обозленного и на ребят и на Шарика.
Дядя Масперо, который тоже побежал было за ребятами, теперь совсем выдохся и далеко отстал.
Впереди всех бежал Шарик.
То, что ребята увидели, прибежав в лачугу Пимена, повергло их в горе.: ни Мони пи Гриши в лачуге не было.
У входа в лачугу плакала и причитала бабушка Хити, но. конечно, из ее слов и причитаний ребята ничего понять не могли.
Только, когда пришел запыхавшийся дядя Масперо, ребята из его объяснений с Хити узнали, что отряд вооруженных солдат пришедший с жрецом, окружил хижину и увел Гришу и Моню, а с ними и дедушку Пимена.
