В городе Bolivar (Боливар) мы поселились в уютной посаде «Don Carlos». Наши друзья с немецкой яхты, рекомендовавшие эту посаду, сказали, что хозяин ее — немец.
В офисе посады нас встретил высокий, лет под пятьдесят, мужчина. «Нет, — сказал он, — я не хозяин, я — менеджер (управляющий). Хозяин Питер сейчас в Германии». И он протянул нам руку: «Пауль». Узнав, что Гина немка, он тут же перешел на немецкий. А когда я сказал, что я русский, он чуть не обнял меня: «Наконец-то узнаю правду об этой стране». Мы сели за столик с чаем, и я поведал ему о гибели подводной лодки «Курск» от американской торпеды, о трагедии России и русского народа, порабощенного израильтянами путиными, медведевыми и прочими абрамовичами. «Вообще-то, я сам — еврей, — сказал Пауль, — и часто слышу негативное о евреях, но я не разделяю политику сионизма». Он сказал, что после разгрома ГДР его отцу вернули большой дом в Берлине. (Я заметил грустную гримасу на лице Гины.)
Гина родилась в восточной части Германии, аннексированной от Чехии согласно Мюнхенскому договору. Мать ее была из полуаристократического рода, а отцом был знаменитый финский композитор Kilpinen Yrjo, «второй после Сибелиуса», как пишет о нем Wikipedia. С приходом Советской Армии и восстановлением прежних границ семья Гины переехала в небольшое селение Tannenberg в гористой части юга Саксонии. Четырнадцатилетней, Гина продолжила учиться в школе Восточного Берлина (ГДР), а после окончания школы поступила на актерский факультет Deutshe Hochschule fur Filmkunst — аналог советского ВГИКа. На последнем курсе вышла замуж за английского студента-кинооператора. Мать его — коммунистка из Великобритании — преподавала английский язык в этом же институте. Потом они жили в Лондоне. Гина работала на Би-Би-Си диктором в немецких передачах, снималась в небольших ролях в фильмах, но вскоре переквалифицировалась в телевизионную журналистку, актерское образование и дарование помогли этому. В то время Запад высокомерно не признавал Германскую Демократическую Республику, как сейчас не признает социалистическую Беларусь. Группа прогрессивных тележурналистов-коммунистов из Швеции, Дании, ФРГ и Англии зарегистрировала шведскую фирму и стала снимать документальные фильмы для телевидения ГДР, разъезжая по всему миру. Гина вошла в ее состав. В разные годы своей творческой работы она брала интервью у вице-президента США, у папы римского, у астронавта, побывавшего на Луне (если это правда!), и у многих видных политиков. Когда сионизм разгромил ГДР и СССР, Гина продолжала делать фильмы для «Немецкой Волны» и Би-Би-Си. Во время съемок фильма о русских моряках в порту Лервик (Шетландские острова) она встретила меня, а я встретил ее. Через два месяца мы стали мужем и женой. Одна их Гининых дочерей — Галина — живет в Восточном Берлине в большом пятиэтажном доме, владельцем которого стал потомок какого-то богача, вроде отца Пауля (но, кажется, не еврея — я с ним встречался). Поэтому на лице Гины и мелькнуло грустное выражение — она хранит светлую память о своей Родине.
