Под конец первого дня этой свадьбы Гена скис, и его куда-то оттащили. Это Славик постарался. Он всегда находит себе в пьянке товарища, и, пока не споит его до потери сознания, — не успокоится. Такой уж Славик Петров человек. Свалит одного — ищет второго. Когда Гена скис, Славик переключился на кого-то, мне незнакомого, по виду довольно хлипкого и уже синего. Так что скоро будет Славик искать следующего, это точно. Лицо у него сейчас нагловато-печальное. Конечно, не иметь постоянного, крепкого, настоящего собутыльника — это тоска. Но где его взять, с другой стороны?
Я тоже был пьяный. Я танцевал как проклятый и уже ничего перед собой не видел. Голова от молдавских танцев, надо сказать, кружится страшно. Потом я как-то вытек из танца и присел на скамейку.
И тогда меня вдруг сзади обняли за шею ее руки. Я сразу протрезвел — так мне, во всяком случае, тогда показалось. Сердце заколотилось так, что заглушило Добу — большой барабан, в который стучит мордатый чумной молдаванин с гипертрофированным пониманием роли ударных в оркестре. Я не мог даже обернуться — так и сидел, как дурак, улыбаясь зачем-то, и не зная совершенно, что делать. Потом я прикоснулся к ее рукам. Рая сразу же отпустила меня, и тут же властно схватила за руку и куда-то поволокла. Я ничего не понял.
* * *
Мы как-то оказались в доме Гены и Раи, в дальнем темном коридоре, перед лестницей на чердак. В доме, где жили Гена и Рая, был чердак. Рая смотрела на меня, в темноте я видел только ее глаза, мне было страшно, потому что ее глаза блестели по-сумасшедшему. Она звякнула ключами от чердака и полезла по лестнице. Ее голые ноги оказались прямо перед моим лицом, когда она там наверху возилась с замком. Я хотел поцеловать ее ноги или хотя бы дотронуться до них, но у меня так закружилась голова, что я схватился за лестницу, чтобы не упасть.
— Иди сюда, — раздался сверху решительный шепот Раи, она уже победила замок.
На чердаке было темно, я боялся сделать шаг, чтобы не наткнуться на что-нибудь. Но через секунду вспыхнула спичка — Рая зажигала свечку. Тоненькую, желтую — такие ставят в церкви. Свечка разгорелась быстро и ярко, распространив по чердаку запах воска и дав мне возможность осмотреться.
Вокруг была масса старья, как и полагается чердачному жанру — этажерка, люстра, чемодан, еще один, и еще — этот прямо не чемодан, а целый шкаф с ручкой. Старые стулья. Широкая железная кровать. Прошлого века, наверное.
Я сразу заметил — вещи расставлены и, кажется, не так уж запылены. Совсем не запылены. А кровать заправлена пледом — явно не в прошлом веке.
