— Добро пожаловать на свадьбу! Гроздь винограда есть у вас? Каждый гость дарит нашим молодым гроздь винограда. Такой порядок. Если принесли, добро пожаловать!
— А зачем нужна гроздь винограда? — спрашивает прохожий.
— Как зачем? — удивленно спрашивает Славик, приоткрывает калитку и указывает в глубь двора. — Вон там. Видишь? Маленькая бочка. В нее нужно положить свою гроздь. Бочка заполнится виноградом, Мош Бордей из него сделает вино. Молодые будут держать это вино в своем кувшине. В погребе у Мош Бордея есть такой шкафчик! — вдруг, доверительно, по секрету, сообщает прохожему Славик. — В нем кувшины с вином. Сколько кувшинов — столько свадеб. На каждом написано — в какой день свадьба была, в какой год, как зовут жениха и невесту. Если десять лет вместе проживут — откроют кувшин свой, выпьют. Крепкое будет. Десять лет выдержки. Ну, если двадцать проживут. Еще крепче. Ну, что, понял? — завершает объяснение Славик, улыбнувшись нагло, прохожему в лицо.
— А если нету у меня с собой грозди винограда? — спрашивает прохожий.
— Тогда накатишь со мной еще кружку и пойдешь искать, — хлебосольно улыбается Славик.
Играют лабухи. Играют уже очень хорошо — значит, уже хорошо выпили. В два ряда по всему двору поставлены столы и длинные скамейки. Над двором натянут брезентовый тент — на случай дождя.
Они пришли с опозданием — Рая с Геной. Сначала сели очень далеко от нас. Мы со Славиком сидим по левую руку от Бори — от жениха, то есть. От Бори нас отделяют его родители и две толстые бровастые подруги тети Доли. Боря очень страдает, потому что не может с нами общаться. Славик показывает Боре на часы — мол, пару часов всего сидим, не боись, сейчас накатим и пообщаемся.
А потом Рая что-то сказала Гене на ухо. Он заржал, они встали и через минуту оказались за нашим столом, прямо напротив меня. Рая улыбнулась мне. Гена мне подмигнул.
Я отвел глаза и встретился взглядом с Мош Бордеем. Дед смотрел на меня раздумчиво и хмуро. Дед, как всегда, все понимал.
И сейчас же закрутилась свадьба. Было такое свойство у массовых веселий в этой местности, особенно у тех, к организации которых как-то причастен был Мош Бордей. В определенный момент вдруг образуется воронка, втягивающая тебя куда-то, вниз, или вверх, моментально и радостно. Напрямую это явление никем вроде бы не управляемо. Но есть Мош Бордей. Он, как мне до сих пор кажется, и создавал всегда это явление. Конечно, внутри воронки можно постараться выделить ряд сил и течений. Люди начинают танцевать, например. Встают из-за стола, берутся за руки, образуя один широкий круг, и пускаются в танец, вокруг столов, стульев, знакомых и незнакомых людей, круг сходится и расходится, иногда все одновременно отпускают руки, с улюлюканьем разворачиваются на ходу, и снова берутся за руки — круг выворачивается наизнанку, и опять несутся по двору, сходятся и расходятся, распадаются на пары, кто-то идет за новым вином с Мош Бордеем, и сам я тоже иду, но не дохожу, потому что хватает меня за руки, трясет, поздравляет, целует зачем-то меня какой-то старичок, и какая-то еврейская тетка что-то мне говорит, и плачет зачем-то; мелькает Славик — он спаивает Гену, мелькает Боря — он ищет Славика, а вот Рива Вахт — она ищет Вэйвэла, а вот и Вэйвэл, он никого не ищет, он пьян, он уже все нашел. Пританцовывают и подмигивают друг другу раскрасневшиеся, почуявшие свою великую силу лабухи — дядя Петря со скрипкой идет вдоль столов, за ним Доба, Туба, за ними тетя Доля с подносом, на котором деньги — собирают для молодоженов. А вот цыганка баба Саша говорит что-то Славику, на ходу пытаясь поймать его в перекрестье своих черных глаз, говорит — пропадешь ты, пропадешь ни за грош, а Славик смеется в ответ — не верит, что пропадет.
