С одной стороны от моста с незапамятных времен прижились молдавские и болгарские деревни, а с другой - со времен последней войны - встали деревни русские и украинские. На одном берегу Днестра чаще говорили на молдавском, на другом – на русском. Но пили вино на обоих, и поэтому и говорили - на каком проще было договориться, что пить. Слов для этого, как правило, нужно было немного.
История эта началась в окрестностях большого железного моста.
Как-то однажды, через мост направилась группа молдавских парней - в русскую деревню. И так случилось, что в тот же вечер паренек по имени Вержилиу влюбился в девушку по имени Наташа.
Стали они встречаться. Чаще Вержилиу ходил вечером по мосту к Наташе. Но иногда и Наташа, вооружившись несколькими подружками для уверенности, ходила через мост к Вержилиу.
Он называл ее ласково - Таля. Таля долго не могла привыкнуть к его необычному имени – Вержилиу, и называла его ласково – Жорик.
Когда они сыграли свадьбу, шумная пьяная толпа за ночь не меньше трех раз переходила через мост из молдавской деревни в русскую и обратно. В молдавскую ходили обновлять бутыли с вином, а в русскую – запасы солений, закуску.
Таля, в девичестве Баталова, взяла теперь фамилию мужа – Попа. Поначалу фамилия мужа смущала ее русское ухо, уж очень однозначной она ей казалась. Но потом привыкла. А в молдавском языке «Попа» значило – поп, священник, и это была благородная, старая фамилия.
Потом родились у них дети. Сначала - мальчик, которого назвали Вовиком, а потом девочка, ее назвали Капитолина.
Жить стали сначала в доме Тали, в русской деревне. А когда родились дети, перебрались в дом, который построили для этого родители Вержилиу. Они были строители, и сам Вержилиу тоже отучился в строительном техникуме.
Так шли годы. И была семья Попа не несчастней и не счастливей других. Хорошая была, крепкая семья.
Таля работала в Тирасполе – это на русской стороне, врачом. А Вержилиу устроился работать в университет в Кишиневе, прорабом – университет как раз в это время обзаводился новым учебным корпусом.
Следующая часть этой истории пришла в семью Попа вместе с речами Горбачева по телевизору. Таля всегда была аполитична, и под длинные ласковые речи Михаила Сергеевича засыпала. Улыбаясь сквозь сон, уронив голову на плечо Вержилиу.
А Вержилиу не засыпал. Он не мог заснуть. В нем почему-то просыпалась страсть к политике. Сначала это было какое-то волнение. От него, этого странного и сильного, прежде незнакомого волнения, Вержилиу, когда слушал речи Горбачева, вскакивал, бегал на кухню курить. Со временем волнение становилось сильнее. Вержилиу от него или бегал на кухню выпить стакан вина, или, если волнение было совсем неукротимым, бегал в туалет.
