руками. Кто-то из нас выключил у телевизора звук, но не заметил этого.
ПОБЕГ ИЗ МАВЗОЛЕЯ
Мы идём, переступая через строительный мусор, среди обветшалых построек
старинного монастыря. Основан он был чуть ли не в 16-м веке. Позднее здесь была,
наверное, самая мрачная в России монастырская тюрьма. После 17-го года крепкие стены
и изолированное положение монастыря привлекло внимание НКВД. Сейчас вспомнили,
что это — исторический памятник древней Руси — хороший источник получения валюты.
— Где-то было опубликовано, — говорю я, — что во время войны здесь был какой-то
радиоцентр СМЕРШа и что-то вроде школы диверсантов.
— Это во время войны, — соглашается Василий Лукич (так зовут моего спутника). —
СМЕРШ приехал сюда в 42-м году, а объект ликвидировали вскоре после начала войны.
— Что значит ликвидировали? — интересуюсь я. — Эвакуировали куда-нибудь?
Василий Лукич немного помолчал.
— Тёмная история, — тяжело вздыхает он. — Точнее я вам ничего доложить не могу.
Но встречаться с людьми, с которыми я служил на объекте, мне больше не приводилось.
Как-то наткнулся на одну учётную карточку. Товарищ один у нас хозяйством ведал:
пищевое, вещевое довольствие, ну и прочее. Так в карточке отметка: погиб при
выполнении боевого задания в октябре 41-го года. Формулировка, вы сами понимаете. У
нас под такую в 53-м половину управления перестреляли.
— А как же вы? — не слишком тактично спрашиваю я.
— Повезло, — говорит Василий Лукич, — в сороковом на учебку откомандировали, а
там война. Я почти всю войну на оккупированной территории работал. Ранен был, на
Большую землю меня самолётом эвакуировали. Год в госпитале валялся. Забыли, в общем,
обо мне, слава Богу.
— Так вы говорите, что в 41-м здесь всех перестреляли. А Его? — я смотрю на
Василия Лукича с явным выражением недоверия.
— Его? — переспрашивает Василий Лукич. — Если всех, то и Его, конечно. А что вас
удивляет? Кому Он был нужен, если ещё был жив. Хотя в сороковом вполне ещё был
живой и здоровый. Ему как раз всего семьдесят стукнуло. Я Его лично поздравлял. —
Видя выражение моего лица, он смеётся. — Не верите? Ну, как хотите. Идёмте дальше.
Вот видите тот корпус? У нас он назывался “спецблок-2”. Это официально. А между собой
называли его “Кремль”. Решёток не было. Армированное стекло. Они тут шикарно жили.
Довольствие им было на четыре рубля в день. Унитаз в каждой камере. В баню по одному
