«Морской и воздушный разбойник, тебе я слагаю свой стих,
Тебя я люблю за бесстыдство пиратских порывов твоих.
Вы, глупые птицы, спешите, ловите сверкающих рыб,
Чтоб метким захватистым клювом он в воздухе их перешиб!»
После выхода этого поэтического сборника популярность Константина Бальмонта стала просто невероятной. Другой поэт-символист, Валерий Брюсов, через какое-то время написал:
«Россия была именно влюблена в Бальмонта. Его читали, декламировали и пели с эстрады. Кавалеры нашёптывали его слова своим дамам, гимназистки переписывали в тетрадки».
В том, что одной из таких гимназисток вполне могла быть и Людмила Маяковская, вряд ли стоит сомневаться.
Не менее знаменит в ту пору был и «певец босяков» Максим Горький. В апреле 1901 года (через месяц после выхода в свет «Горящих зданий») в журнале «Жизнь» было напечатано его новое стихотворение, которое называлось «Песней о Буревестнике»:
«Ветер воет… Гром грохочет…
Синим пламенем пылают стаи туч над бездной моря.
– Буря! Скоро грянет буря!
Это смелый Буревестник гордо реет среди молний над ревущим гневно морем; то кричит пророк победы:
– Пусть сильнее грянет буря!»
Своим стихотворением Горький тоже предупреждал россиян о приближении некоего грозового фронта. Видный социал-демократ Емельян Михайлович Ярославский, расшифровывая смысл горьковского «Буревестника», впоследствии написал:
«… это боевая песнь революции… Его переписывали от руки, его читали и перечитывали в рабочих кружках и в кружках учащихся».
Цензор, давший разрешение на публикацию «Песни», тоже оставил своё мнение:
«Означенное стихотворение произвело сильное впечатление в литературных кружках известного направления, причём самого Горького стали называть не только „буревестником“, но и „буреглашатаем“, так как он не только возвещает о грядущей буре, но зовёт бурю за собою».
В семье Маяковских «Песню» Максима Горького не могли не заметить. А если заметили, значит, тоже «читали и перечитывали».
В 1901 году Россия узнала ещё об одном поэте. Он учился на естественном отделении физико-математического отделения Московского университета, звали его Борис Николаевич Бугаев, но стихи свои он публиковал под псевдонимом Андрей Белый. Некоторые из них производили сильное впечатление на тех, кто ожидал бурю. В стихотворении «Жизнь» говорилось:
«Пускай же охватит нас тьмы бесконечность —
сжимается сердце твоё?
Не бойся, засветит суровая Вечность
полярное пламя своё!»
«Утешение»:
«Хандру и унынье, товарищ, забудь!..
