Юный подпольщик «товарищ Константин», видимо, вновь самонадеянно полагал, что, поскольку он (как ему казалось) дважды сумел обвести вокруг пальца жандармов Охранного отделения, обмануть простых полицейских большого труда ему не составит.
Однако на этот раз за арестованного эсдека взялись по-настоящему. Сначала его доставили в полицейский дом Мещанской части, где предъявили официальную бумагу:
«1909 года, июля 1 дня, я, московский градоначальник, получив сведения, дающие основания признать дворянина Владимира Маяковского вредным для общественного порядка и спокойствия, …постановил: означенного Маяковского впредь до выяснения обстоятельств дела заключить под стражу…».
На документе – фраза:
«Настоящее постановление мне объявлено. Маяковский».
Обратим внимание, что и на этот раз Маяковский попал в засаду совершенно случайно – он сам пришёл в эту квартиру, никто его сюда не звал! Останься он дома, никакого задержания не произошло бы. Хотя о том, что он был одним из сподвижников Морчадзе, охранке было известно из донесений агентов и филёров.
Вскоре в квартиру, где жил Маяковский, нагрянула полиция. В ордере, предъявленном его матери, говорилось:
«… произвести самый тщательный и всесторонний обыск у студ. Строганов, училища Владимира Владимирова Маяковского.
Обыскиваемый уже задержан».
В протоколе обыска значилось:
«1909 года, 2 июля, в г. Москве, помощник пристава 3 участка Сущёвской части Бунар… прибыл в 3 часа пополудни в дом № 47 Бутюгиной, по Дорогомиловской улице, в квартиру № 38, занимаемую вдовой коллежского асессора Александрой Алексеевной Маяковской, произвёл обыск в комнате, занимаемой родным сыном квартирной хозяйки, учеником Строгановского училища Владимиром Владимировым Маяковским».
Среди тех, кто находился в квартире, но не был в ней прописан, оказался и…
«… вольнослушатель Сельскохозяйственного института, потомственный дворянин Лев Николаевич Яковлев, который заявил, что… в квартиру Маяковских пришёл несколько минут тому назад к своему товарищу Владимиру Маяковскому (при личном обыске у Яковлева ничего не оказалось)…».
Впрочем, и документов, которые могли бы удостоверить его личность, у Яковлева не было.
Обыск в комнате Маяковского тоже ничего не дал. И помощник пристава записал:
«В комнате, занимаемой Маяковским, никаких предметов, свидетельствующих о принадлежности его к преступному сообществу, не оказалось, о чём положено записать в протокол…».
Есть в том протоколе одно небольшое, но весьма любопытное дополнение:
